Книга Мост, страница 198 – Дж. С. Андрижески

Он доверял Балидору. Он доверял Джону.

Он доверял и Тарси, которую тоже ощущал в своём свете на заднем плане. Он знал, что Локи служил ещё одним резервом. Возможно, на этот раз ему придётся больше использовать Мэйгара, но младший элерианец, похоже, тоже этого хотел.

Ревик должен был доверять им всем. У него не оставалось выбора.

Каким бы ни был исход этого дела, он знал, что не сможет сделать это в одиночку, а завершение этого стало главным приоритетом. Не его чувства, не то, кто жил или умер, а простая механика выполнения этой работы.

Его мысли всё равно вернулись к Мэйгару, хотя бы на протяжении нескольких шагов по тёмной траве.

Ревик знал, что ему следовало бы воспринимать своего сына с чем-то большим, чем эта пустая функциональность, но в данный момент у него не было для этого сил.

Он сделал то немногое, что мог — то немногое, что позволяли его ограниченные эмоциональные возможности.

Прежде чем они покинули отель, Ревик схватил Мэйгара за бронежилет и грубо оттащил в сторону, пока все остальные видящие прощались и оставляли последние инструкции друзьям и близким.

Ревик знал, что не сможет сделать многого, особенно тогда, но он сказал Мэйгару, что гордится им. Он говорил и другие вещи. В основном выражал сожаления, но также и чувства — надежды, которые он питал в отношении другого мужчины.

Он попросил его позаботиться о своей сестре.

Он не был уверен, что многое из его слов отложилось в сознании, но он сказал Мэйгару, что видел, как много тот работал, и в Сан-Франциско, и на аэродроме в тот день. Он сказал ему, что Чандрэ подробно описала ему, как много он помог ей в том учреждении в Калифорнии. Он сказал ему, как сожалеет о том, что ему пришлось пережить в Аргентине от рук Тени.

Ревик сказал ему, что сожалеет о том, что его так долго не было в жизни Мэйгара. Он сказал ему, что сожалеет, что у них не будет больше времени, чтобы узнать друг друга. Он сказал, что сожалеет о том, что Мэйгару пришлось столько всего пережить в одиночестве. Он сказал, что сожалеет, что не смог лучше понять чувства Мэйгара к Элли.

Ревик знал, что он плохо справился с этим, ведь он плохо справлялся с большинством эмоциональных признаний, как любила шутливо напоминать ему Элли. Он знал, что бы он ни сказал, этого недостаточно, и его слова, вероятно, были неправильно выбраны или неправильно поняты. Он знал, что мог бы сказать много чего, рассказать ему больше за те месяцы в Сан-Франциско.

Он знал всё это, но не мог дать больше другому мужчине.

Он завершил это ещё более неуклюже, пожелав Мэйгару крепкого здоровья, выразив надежду, что тот переживёт всё это и будет жить такой жизнью, которой сможет гордиться, несмотря на все трудности мира, оставленного ему старшими. Он сказал ему, что надеется воссоединиться с ним в Барьере, и что их следующие воплощения вместе будут наполнены большей любовью.

Когда у него кончились слова, он обнял его.

Мэйгар даже позволил ему.

Мэйгар прослезился и кивнул, когда Ревик снова попросил его присмотреть за сестрой, оберегать её, если они её вытащат. Это был единственный раз, когда его лицо исказилось.

Конечно, дело могло быть в эмоциональном истощении.

К тому времени Мэйгар уже знал, что Элли мертва.

Ревик знал, что Мэйгар любил его жену, даже если элементы этой любви состояли больше из влюблённости, одержимости, ревности — даже злости на него. Мэйгар никогда не признавался Ревику, что любит её, но Ревик чувствовал это ещё до того, как провёл столько времени в свете своего сына в Сан-Франциско.