Книга Проблеск Света, страница 77 – Дж. С. Андрижески

Балидор чувствует в Касс эту любовь, эту благодарность, и какое-то благоговение смешивается с беспомощностью, когда его взрослый разум пытается осмыслить это сквозь ослепляющую ярость.

Элли — это всё, что есть у Касс.

Только она.

Касси шепчет в темноте.

Она говорит Элли, что им нужно бежать. Она умоляет Элли убежать с ней, и Элли тут же соглашается, говорит, что они будут делать бутерброды, заведут щеночков, будут жить на острове в окружении волн…

…и Касс кивает, но её разум может говорить лишь «пошли сейчас нам нужно бежать сейчас пожалуйста нам нужно уходить сейчас пожалуйста поспеши поспеши поспеши пожалуйста услышь меня в этом элли и поспеши пожалуйста поспеши нам нужно уходить сейчас прямо сейчас…»

Они шепчутся в темноте, Касс свешивается с веток дерева, стараясь не заплакать и тоже притворяется, что всё это игра.

Каким-то образом Касс заставляет Элли понять, что она серьёзно, что им нужно уходить, что им нужно уходить прямо сейчас, пока темно, пока не прошло слишком много времени, пока её отец не пошёл её искать и не нашёл.

Отец Касс знает, что она может пойти лишь в одно место.

Даже когда он пьёт, он знает, куда пойдёт Касс.

Он ищет её прямо сейчас.

Он начнёт с дома.

Он начнёт с того, что наорёт на её маму.

Он проверит двор, соседскую собачью конуру, где нашёл её однажды.

Он поищет на улице.

Затем он придёт сюда.

Вскоре он придёт сюда, рыком потребует от неё спуститься, на тайском скажет ей перестать общаться с этой маленькой сучкой, перестать делиться секретами их семьи с этой мелкой чопорной пи**ой, которая думает, что её дерьмо не воняет как их дерьмо.

Элли манит Касс залезть в окно, видя, как та дрожит.

Через несколько секунд они надели одежду и обувь, и они внизу на кухне, где Элли делает им бутерброды с колбасой. Касс наблюдает за ней, смотрит, как Элли тихо напевает за работой, и на её губах играет улыбка. А Касс может лишь смотреть на неё, пока какая-то часть её разума орёт «ПОСПЕШИ ПОСПЕШИ ПОСПЕШИ», хотя она молча сидит на красном стульчике, одетая в одежду Элли, и старается вообще ни о чём не думать.

Время совершает скачок.

Касси снова бежит.

Он видит, как она бежит, на сей раз с Элли, и они держатся за руки.

Но он уже знает, как это закончится.

Он никогда не видел этого в деталях, но он знает.

Она не сбегает. Она никогда не оказывается на свободе.

Такое бывает только в сказках.

Такое бывает только с принцессами и с особенными людьми.

Касси — ни то, ни другое.

При этой мысли он слышит в её разуме крик, и какая-то часть его разрывается на куски вместе с ней, ненавидя каждую секунду.

Больше всего он ненавидит тот факт, что это уже свершилось, что история уже написана. Эта часть её хронологии застыла во времени, неподвижная и неизменная.

Он ничего не может сделать.

Это никак нельзя остановить.

Когда он думает об этом, что-то в его груди взрывается.

Трескается как лёд, раздирает его на части.

Такое ощущение, будто кто-то вогнал гигантский топор в его грудь, расколол рёбра как полено, убил одним ударом, но так, что он прочувствовал всё.

Он кричит.

Он снова кричит, затерявшись в невыносимой боли.

Затерявшись в горе, в понимании, что это никогда не будет исправлено, никогда не будет в порядке.

Её отец мёртв.

Отец Касс мёртв.

Возмездия не будет.

И тут ничего не поделаешь.

Слишком поздно. Слишком поздно спасать их обоих.