Книга Страж, страница 168 – Дж. С. Андрижески

Как Ревика тянуло к ней.

— Нет, — только и сказал он. — Нет, я ей не говорил. Я ничего ей не говорил.

Между ними повисло молчание.

Где-то в этот момент Ревик понял, что Торек держит его за руку. Собственные пальцы Ревика были горячими, почти мокрыми от пота, но другой видящий не отпускал их.

— Она высокого ранга, не так ли? — мягче сказал Торек. — Та, которую ты любишь?

Ещё один приступ страха пронзил Ревика.

Знал ли он? Знал ли Торек, кто она такая?

Ревику, возможно, придётся рассказать об этом Вэшу. Возможно, ему придётся признаться ему в том, что он натворил, заставить Совет стереть Торека, заставить его забыть обо всём, что произошло. Думая об этом, Ревик почувствовал, как его челюсти напряглись. Он силился контролировать свой свет, чувствуя, как очередная вспышка иррациональности проходит сквозь него подобно волне, принося с собой горячий гнев, когда он прочёл смысл слов видящего.

Его свет заболел лишь сильнее, когда он пытался вернуть его обратно.

Нах*й всё. Если Торек знал, то он знал.

Сейчас он ничего не мог с этим поделать.

— Да, — сказал он напрямик. — Самого высочайшего.

— И она молода?

— Да, — сказал Ревик, выдыхая. — Да. Очень молода.

Торек медленно кивнул, всё ещё используя свой свет и свободную руку на груди Ревика, мягко притягивая за нити его aleimi, особенно вокруг сердца. Когда золотоглазый видящий заговорил в следующий раз, его слова были мягкими, но Ревик почувствовал за ними твёрдую сталь.

— Тогда ты знаешь, что она не останется с этим человеком, — сказал он. — Кем бы они ни были друг для друга сейчас. Она не останется с ним.

Лёжа на спине, Ревик обдумывал слова Торека.

Он думал об Элли с Джейденом, о том, как она вела себя с ним.

Затем он подумал о том, кем она будет, когда Совет, наконец, пробудит её.

Его свет ненадолго резонирует с её светом, когда он вспоминает, пробуя частоты, которые он иногда ощущает в её свете, шепотки и проблески того, кем она является за маской, которую она проецирует в мир. Он помнит, насколько по-другому она ощущается в этом пространстве.

Что-то в его теле расслабилось, даже когда боль в груди усилилась.

— Да, — сказал он. — Да, я понимаю это.

Торек кивнул, глядя на него сверху вниз, и его золотые глаза слабо светились.

— Брат, — сказал он мягче. — Ты также знаешь, насколько маловероятно… что она будет с тобой?

Ревик почувствовал, как боль в груди снова стала острой, как раскалённое железо.

Долгое мгновение он не мог говорить.

Реальность этих слов обрушилась на него, затмевая разум, затуманивая зрение. И снова его захлестнула волна чувств — жидкий жар, разлившийся по груди. Он мог только дышать, ожидая, когда это пройдёт, потерявшись в ощущении пребывания в нигде. Что на самом деле его вообще не существует.

Казалось, что внутри что-то треснуло.

Казалось, что его сломали.

Однако он почувствовал, что в этом есть правда.

Он почувствовал это и понял, что всегда знал.

Ему никогда не позволили бы иметь что-то по-настоящему интимное с Мостом. Он был Шулером. Его свет не был чистым. У него не было ни статуса, ни имени, о котором можно было бы говорить. Его избегала собственная семья. Ему не было места в Азии. Чёрт возьми, его даже не пускали в Азию.

Он был никем. Наёмный работник.

Мост, с другой стороны, являлась знатью.

Она была бы самой высокопоставленной из всех среди видящих.