Книга Страж, страница 34 – Дж. С. Андрижески

Он, конечно, этого не сделал.

Одна только мысль, пусть даже мимолётная, заставила его задуматься, сколько раз он уже побывал в баре этим вечером.

Он попытался вспомнить, ел ли он что-нибудь — обычно именно это доставляло ему неприятности, когда дело касалось алкоголя. Попытка подсчитать количество выпитого в обратном порядке не помогла. Не помогло ему и напоминание о том, почему он вообще начал пить так рано.

В любом случае, Ревик не питал любви к нацистам.

Он знал, что его юмор не будет иметь смысла для людей в этой толпе, большинство из которых имели то или иное отношение к британским военным или, по крайней мере, к тем, кто пострадал во время бомбёжек Лондона в тридцатых и сороковых годах.

Ревик не собирался объяснять тот факт, что он уехал до вступления в силу Окончательного Решения, или что он, вероятно, видел больше казней представителей своей расы, чем казней человеческих этнических и религиозных меньшинств… или что немцы посчитали необходимым напоминать ему об его месте в общей схеме действий.

Раз за разом.

(Имеется в виду Окончательное решение еврейского вопроса, т. е. начало Холокоста, — прим)

Он также не испытывал непреодолимого желания объяснять им, что сам примерно половину войны провёл в немецкой тюремной камере, главным образом за то, что был видящим. Ревику чуть не оторвали голову от шеи в ходе того конкретного «урока» о том, что значит быть видящим во времена Третьего рейха.

Но позволив своему разуму уйти так далеко в прошлое, он вызвал ещё один нежелательный поток эмоций и воспоминаний.

Он также не мог переварить ничего из этого, стоя на деревянной сцене.

Поэтому он сложил руки за спиной, стёр с лица бесстрастное выражение и постарался выглядеть как профессор.

Или, по крайней мере, выглядеть неприступным.

— …Он признанный эксперт в области межвидовой войны и обороны, — продолжил Дюренкирк, теперь читая с небольшого прозрачного монитора, расположенного непосредственно под микрофоном, вмонтированным в трибуну. — …Кроме того, мистер Дигойз в официальных и неофициальных ролях участвовал в более чем десяти человеческих и межвидовых войнах и наземных конфликтах. Эти войны простирались на разные континенты и охватывали множество территорий и тактических подходов, включая джунгли Вьетнама и Панамы при американцах, высокогорную пустынную местность и низменности Афганистана при русских. Кроме того, он провёл некоторое время в Пакистане при турках и боролся с наркокартелями при мексиканских военных. Недавно он даже провёл некоторое время в Южной Америке с нашей собственной Ми-5, а также участвовал в конфликте в Египте…

Ревик заметил, как некоторые лица в толпе перестали хмуриться.

Значит, они больше не видели в нём просто нациста.

Просто оплаченного перебежчика. Или, точнее, наёмника.

Ревик не был уверен, что лично для него лучше, но очевидно, что последнее предпочтительнее для подавляющего большинства в этой толпе.

Ревик уже понял, что у многих пожилых англичан всё ещё сохранялись не самые приятные воспоминания о немцах. Он заметил это, даже когда выдавал себя за человека — из-за акцента, который у него всё ещё сохранялся после изучения английского языка в Баварии в начале прошлого века.

— …Мы хотели бы тепло поприветствовать мистера Дигойза как первого инструктора, который когда-либо был у нас в штате из представителей его расы, и поблагодарить его за то, что он присоединился к нам, чтобы улучшить и поспособствовать межвидовому взаимопониманию!