Книга Страж, страница 5 – Дж. С. Андрижески

Однако на том же сайте у них были снимки его глаз крупным планом.

И да, он был чертовски красив.

У него также было тело, за которое можно умереть, какого бы возраста он ни был.

Поскольку он был видящим, они могли показывать его настоящее лицо и тело на каналах, то есть, не искажая его внешность или голос с помощью аватара. Поскольку видящие не подпадали под действие протоколов о запрете изображений, предусмотренных Законом о защите человека, они показывали много своих настоящих лиц и тел на каналах, если только не было каких-либо причин не делать это по соображениям безопасности.

Касс хотела, чтобы я пошла с ней на следующее выступление «Конца времен» в Филморе через две недели, чтобы она могла увидеть Даври вблизи.

Я знала, что там будет толпа, но мне было достаточно любопытно, чтобы сказать ей, что я пойду. Поскольку в Филморе был довольно маленький зал, мы, вероятно, могли бы разместиться прямо рядом со сценой, смотря какие у них меры безопасности.

И да, Даври определённо был горячим.

Тем не менее, мне показалось довольно странным хотеть какого-то парня, принадлежавшего корпорации.

Ну типа, он даже не был человеком.

Я сделала ещё один глоток пива и оглядела зал, на этот раз пытаясь составить представление о толпе в целом. Тут было много студентов колледжей и недавних выпускников вроде меня, но я также видела довольно много людей в возрасте от двадцати до тридцати с небольшим лет.

Больше похоже на толпу Джона, во многих отношениях.

Однако многие из них выглядели натуралами.

Первая группа усилила звук с импровизированной сцены примерно в дюжине метров от того места, где мы стояли, включившись в припев песни, которая показалась мне знакомой; я узнала её по местной студенческой радиостанции. Я оглянулась и увидела, что солист запел — орал в микрофон, и его лицо сделалось ярко-красным, пока он энергично бренчал на своей гитаре с двойным грифом.

Они играли что-то в стиле метал-рокабилли-панк-нью-вэйв-индастриал, одно из тех смешений в основном старых стилей, которым каким-то образом удалось стать основой андеграундной музыкальной сцены Сан-Франциско.

Хотя я обычно открыта к такого рода вещам — или, по крайней мере, привыкла к ним — эти ребята серьёзно вызывали у меня головную боль.

Может, мне нужно поступить, как Касс, и пить быстрее.

— Что думаешь? — спросила Касс, ослепительно улыбаясь мне. — Довольно мило, правда?

Прежде чем я смогла остановить себя, я взглянула на парня, на которого она пыталась заставить меня посмотреть в течение последних пяти минут.

Я окинула его быстрым, надеюсь, кажущимся небрежным взглядом — и да, заметила, что он снова смотрит на меня. Когда он увидел, что я отвечаю на его взгляд, он посмотрел мне в глаза, и улыбка приподняла уголки его губ.

Прежде чем я успела отвести взгляд, он поднял бокал с пивом в шутливом тосте.

Я машинально улыбнулась ему в ответ.

Когда я это сделала, у меня внезапно мелькнула мысль о том, как жутко, должно быть, выглядит эта улыбка на моём серебристом лице.

— Так что? — повторила Касс. — Что ты думаешь?

Я уже отвела взгляд, поэтому взглянула на неё.

— Я думаю, что ты очень громкая, — сказала я, делая глоток своего пива. Моя чёрная помада оставила тёмное пятно на горлышке пивной бутылки.

Касс рассмеялась, каким-то образом услышав меня сквозь музыку группы.