Книга Страж, страница 54 – Дж. С. Андрижески

Из-за этого действительно трудно сказать, что он думал о подобных вещах.

Я заметила, что несколько девушек поглядывали на него.

Вряд ли это неожиданность. Он объективно был довольно сексуальным.

Тем не менее, это напомнило мне — как будто я нуждалась в напоминании — что если мы с Джейденом продолжим наше «что бы это ни было», то мне, вероятно, придётся иметь дело с изрядным количеством поклонниц. Возможно, мне придётся иметь дело с большим количеством поклонниц, если «Око Моррис» когда-нибудь станет хотя бы умеренно популярным.

Басист сыграл несколько нот, когда я закончила заказывать бутылочное пиво у бармена. Учитывая немноголюдность, я решила просто занять барный стул и потусоваться там, а не изображать из себя подружку-фанатку у сцены.

В любом случае, рабочий день выдался долгим.

Мне действительно нужно было отвлечься, по крайней мере, на некоторое время.

Я со вздохом запрыгнула на табурет. Искренне поблагодарив бармена, когда он принёс мне обратно очень холодное пиво, я бросила немного денег и быстро поднесла бутылку ко рту.

Просто рай.

Я опустила её после нескольких хороших глотков.

Сделав это, я заметила мужчину, который только что вошёл в клуб и теперь направлялся прямо ко мне через главный зал клуба. Я окинула его повторным взглядом и нахмурилась, зная только, что узнала его с первого взгляда, что он каким-то образом попал в поле моего зрения — то ли напомнил мне о чём-то, то ли отозвался в моём мозгу фальшивой нотой.

Мне потребовалась ещё секунда, чтобы разглядеть его лицо.

Затем внезапно картинка сложилась.

Всё моё тело напряглось на добрых пару секунд, прежде чем мой мозг действительно осознал и сложил всё остальное воедино. Как только это произошло… чёрт возьми.

Микки.

Я не видела его больше шести лет.

Я не видела его с тех пор, как он окончил среднюю школу, будучи восемнадцатилетним или девятнадцатилетним старшеклассником, а мне тогда было четырнадцать.

Он выглядел плохо.

В смысле, сейчас он выглядел действительно плохо — вот почему я не узнала его сразу.

Он выглядел как наркоман, или как будто на следующий день после окончания школы он заполз в нору и просто сидел там на корточках в собственной грязи, жрал вредную пищу и ничего не делал, только играл в шутеры от первого лица и кричал на незнакомцев на каналах.

У него было очень много прыщей, хотя ему должно быть двадцать шесть или двадцать семь. Возможно, именно поэтому я сразу подумала о наркотиках. Кроме того, он набрал по меньшей мере 30–35 кг жира и потерял около 20 кг мышц. На нём была растянутая футболка какой-то группы, а волосы были такими жирными, что казались мокрыми. Кроме того, вместо песочно-светлого цвета, который я помнила, он сбрил одну сторону волос, а остальную покрасил в чёрный.

То есть, гот? Я полагаю?

Что бы это ни было, это не улучшило его внешность.

В старших классах он занимался по крайней мере одним видом спорта, разве нет? Не футболом, но я помнила, что он был в той или иной команде. Может быть, борьбой или плаванием.

Я очень, очень не хотела, чтобы он меня видел.

На самом деле, когда я осознала реальность его присутствия здесь, мне просто захотелось убраться отсюда нахер.

Я даже поймала себя на мысли, не позвонить ли мне Джону.

Когда я знала его в прошлом, Микки был в лучшем случае непостоянным, в худшем — психопатически неуравновешенным. Глядя на него сейчас, отмечая усиление злого, полупустого взгляда, который я помнила, теперь на более толстом, бледном лице с постоянной ухмылкой, я изо всех сил пыталась представить, что он, возможно, вырос как личность, по крайней мере, в хорошем направлении.