Книга Солнце, страница 225 – Дж. С. Андрижески

Быстро сощурившись и посмотрев по сторонам своим физическим зрением, я увидела, что наши люди тут одни. Касс. Балидор. Фигран. Позади себя я видела и чувствовала больше.

Я не видела ничего, похожего на Ревика, кроме самого Ревика.

Судя по звукам, их должно быть много.

Я не могла определить местоположение ни одного из тел. Я не могла их видеть.

Я постаралась вспомнить видение Кали, как выглядели эти существа, кричащие в ночи, и я осознала, что в её видении я тоже не видела их по-настоящему. Я их слышала. Я чувствовала их разумы, их свет. Я чувствовала их ужас, их панику, их отчаяние, пока они раздирали на куски солнце, разламывали его, осушали для Дренгов.

Всё в них казалось чужеродным, связанным с Ревиком лишь через его голос.

Их масса, казалось, исходила откуда-то над моей головой, но я чувствовала их всюду вокруг меня, подо мной, внутри меня. Это было подобно утопанию в улье жидких разумов. Их биология сливала их воедино, силилась вырваться, проникнуть в мой свет; они кричали в унисон, словно ничего не могли с собой поделать.

— В стене! — крикнул Ревик. Он показал рукой, и его голос был едва различим. — В стене, Элли!

Когда я попыталась проследить за его показывающим пальцем, перед глазами всё во второй раз побелело.

Я не могла видеть. Я не могла чувствовать или слышать что-то помимо криков.

Моя рука оставалась поднятой. Я продолжала прикрывать лицо и хватать воздух ртом, словно отгораживаясь от атаки. Я утратила всякое осознание Ревика, того, где я находилась и была ли я вообще одна.

К тому времени, когда я достаточно оправилась, чтобы видеть, я прижималась спиной к каменной стене.

Вокруг меня видящие вцепились в меня, вцепились в Ревика, который по-прежнему стоял в нескольких шагах от меня. Передо мной оказались исказившиеся лица, широко раскрытые от страха глаза. Губы указывали на то, что они орали, пытались достучаться до меня, добиться, чтобы я ответила на их слова.

Глядя на них, я осознала.

Это не влияло на них. Они понятия не имели, что с нами не так. Что бы я ни слышала, что бы ни заставило Ревика пошатнуться в пещере передо мной, остальные видящие этого не слышали и не чувствовали.

И всё же их света как-то стабилизировали меня, позволили мне дышать.

Я посмотрела мимо них и наконец-то увидела, на что показывал Ревик.

Передо мной находился подрагивающий круг сине-зелёного света, который пульсировал вокруг тёмного зеленоватого проёма в скале. Я никогда прежде не видела металл, насыщенный таким количеством органического материала. По проёму прокатывалась рябь, напоминавшая живую плоть под гладящими пальцами. Это походило скорее на животное, нежели на пещеру, будто кто-то разрезал животное, и я видела, как пульсируют его органы, как сердце и лёгкие расширяются и сжимаются, как отверстия открываются и смыкаются.

Я наблюдала, как проём расширился, затем стал более узким.

Он расширялся сильнее, подобно пульсирующему сердцу или, может, глотающему горлу.

Я чувствовала там тягу. Я ахнула, когда тяга усилилась, и ощутила тошноту в животе.

Я осознала, что крик исходил из той расщелины в скале.

Чем бы ни было это существо, куда бы ни вела дверь, она была живой.

При этой мысли она потянула меня сильнее. Я ахнула, схватившись рукой за живот; мне казалось, будто меня подцепили невидимым тросом, крепившимся прямо над моим пупком. В моём свете возникла тошнота. Я противилась тяге, подавляя подступившую к горлу желчь. Затем я ощутила эту тягу в Ревике, и он тут же упал коленями на камень, упираясь руками, чтобы удержаться на месте.