Книга Солнце, страница 418 – Дж. С. Андрижески

Это казалось до боли медленным.

Я чувствовала, как сердцебиение Анжелины участилось, и влила туда свет, чтобы успокоить её.

Я осознала, что наращивание нитей костей, плоти, кожи, жира причиняет ей боль. Я подождала, когда добрая порция плоти на её предплечье восстановится, а также когда кости и суставы локтя почти полностью заживут, и только потом взялась за нервные окончания, стараясь сохранить эффект онемения, чтобы уменьшить боль.

Но в определённый момент я поняла, что уже пора.

— Держи её, — сказала я Мэйгару, мельком встретившись с ним взглядом. — Будет больно.

Он не спорил. Он даже не кивнул.

Обхватив её за здоровое плечо и талию, он прижал её к своему мускулистому телу, аккуратно стараясь не задевать раненую руку.

Найдя нервные окончания, я сплела и их тоже, чувствуя, как она вздрогнула, когда те заискрили и заставили её хватать воздух ртом.

После этого она издала стон.

— Элли! Элли, больно!

— Знаю, что больно, — я послала ей ещё больше сиреневого света. — Но так надо, Анж, прости. Постарайся потерпеть, ладно? Медики дадут тебе что-нибудь от боли, когда я закончу.

Позади меня наблюдающие видящие притихли.

Я чувствовала, как Ревик пытается помочь Мэйгару успокоить Анжелину, и успокаивая её свет, и используя лёгкие тычки телекинеза, чтобы удерживать её в неподвижном положении.

Она хныкала и стонала, пока я продолжала работать над её рукой. Постепенно к ней возвращалась нормальная форма. Постепенно рука начинала выглядеть так, как и должна выглядеть рука.

Я всё ещё не представляла, что можно сделать с пальцами.

Это меня беспокоило.

Анжелина была художницей. Она была одной из лучших художниц, что я знала.

— Всё в порядке, Элли, — сказал Мэйгар. — Всё в порядке. Она всё равно сможет рисовать. Всё будет хорошо.

Он обнимал Анжелину, прижимая её к своему боку, и в его глазах стояли слёзы, пока он смотрел на меня. Он улыбнулся и вытер щёки одной рукой.

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо тебе, Мост.

Я улыбнулась в ответ, тронутая тем, как он смотрел на мою подругу.

— Теперь можно снять жгут, — сказала я ему. — Нам надо убедиться, что теперь кровь течёт нормально, и я ничего не пропустила.

Он поколебался, глядя на окровавленный ремень, затем обратно на меня. После секундного колебания он кивнул, потянувшись к сцепленным концам. Аккуратно удерживая нейлоновый ремень на месте, он бережно убрал серебристый язычок из обрамлённой металлом дырки. Я смотрела, как плоть в этом месте из белой становится розовой, затем красной, когда он снял жгут и бросил на пол пещеры.

Когда кровь вернулась в руку, Анжелина заёрзала, снова застонав от боли.

Мэйгар крепче обнял её рукой, почти затащив к себе на колени. Она заплакала, уткнувшись в его плечо, а он гладил её по волосам, стараясь не дотрагиваться до порезов и синяков на лице. Он был с ней таким нежным, что я снова ощутила ту боль в сердце.

Я не собиралась допустить, чтобы он потерял её. Не сейчас.

Ревик, стоявший сзади, положил ладонь на моё плечо.

Из этого нежного прикосновения струилась любовь, благодарность.

«Спасибо, — послал он. — Спасибо тебе большое, жена».

Я подняла взгляд, улыбаясь ему.

Затем я снова сосредоточилась на Анжелине.

Согласно тому сиреневому свету, я сделала почти всё, что возможно. Я снова перепроверила всё, просто чтобы убедиться, и нашла несколько моментов, которые пропустила, сосредоточившись на её руке и ладони. Сиреневый свет затянул рану на её шее, и Балидор позади меня ахнул, увидев, как кожа смыкается воедино.