Книга Солнце, страница 425 – Дж. С. Андрижески

Два лидера племени, похоже, даже не воспринимали Ревика как лидера, хотя я заметила, что они наблюдают и за ним тоже.

— Это здесь, Atsiniltłʼish Wo-tkanh, — сказал Тава.

Я окинула взглядом пульсирующие стены.

Я до сих пор не видела ничего, хоть отдаленно напоминавшее картину, даже абстрактную. Здесь были лишь те дышащие кристаллы, слабо светившиеся живым светом.

— Где? — прочистив горло, я заговорила более вежливым тоном. — Я ничего не вижу, добрые кузены. Можете мне показать?

Макс показал пальцем вверх.

Слегка нахмурившись, я почти не медлила и запрокинула голову, подняв подбородок, чтобы посмотреть на потолок пещеры.

Сделав это, я сразу почувствовала, как сердце замерло в груди. Головокружение овладело мной по-настоящему, когда я посмотрела вверх, и пальцы Ревика вновь сжали мою ладонь.

В нашей группе воцарилось молчание, пока каждый человек и видящий смотрели на картину на высоком потолке.

Она располагалась так высоко, что я, должно быть, пропустила её ранее.

А может, без пульсировавших и светящихся вокруг кристаллов попросту было слишком темно. В любом случае, теперь изображение резко выделялось, отражая тот сияющий свет. Из самой картины исходило более бледное и золотистое свечение.

Там стоял мужчина.

Это не были примитивные каракули пещерных людей, сделанные с помощью палочек, травы и голых пальцев — я отчасти ожидала такого. Это не походило на местные настенные рисунки, где следы рук размазывали красные и коричневые краски по грубым изогнутым стенам.

Эта картина была настолько детализированной, что казалась почти трёхмерной.

Она напомнила мне изображения, которые я видела на стенах Памира — и в Барьере с Тарси, и вживую, когда мы недолго жили там, чтобы сбежать от Дренгов. Если уж на то пошло, эта даже лучше сохранилась. Не знаю, то ли это означало, что она нарисована не так давно, то ли её безупречное состояние как-то связано с энергиями в кристальной пещере.

В любом случае, уровень деталей даже пугал.

Изображённый там мужчина ударил по мне как клыком под дых.

Длинные чёрные волосы взмётывались вокруг его плеч и шеи. Он стоял спиной к нам, к полу пещеры, и был одет в жутковато современную одежду — чёрный плащ, чёрные брюки, массивные ботинки. С таким же успехом он мог носить ту же армейскую экипировку, в которую мы все сейчас одевались. Он мог носить те же органические антигравитационные ботинки, что были на наших ногах. Вокруг нарисованного мужчины взлетали в воздух облака пыли, булыжники, камни и деревья, словно сама Земля разрушалась вокруг него.

Мужчина на картине стоял лицом к солнцу.

И это не было знакомое мне солнце.

Это не было далёкое солнце на небе.

Солнце на картине было огромным, заполняло всё пространство перед ним, обрамляло его золотым, синим и оранжевым светом. Оно полыхало перед ним так, будто вот-вот поглотит его целиком, а может, и мир вместе с ним.

Я смотрела на картину, на мерцающие золотистые и синие камешки, образовывавшие арки солнечного пламени.

Я не видела лицо мужчины. Там изображались лишь длинные волосы, широкие плечи, высокий силуэт, длинный плащ.

И всё же в моём разуме не было ни капли сомнений в том, кто это.

Повернувшись, я посмотрела на своего мужа.

Он посмотрел на меня.

Когда мы оба взглянули на Таву и Макса, они тоже уставились на Ревика.