Книга Солнце, страница 456 – Дж. С. Андрижески

— Лили, милая, — сказала я. — Хочешь попрощаться с тётей Касс? — почувствовав, как Касс сильно вздрогнула рядом со мной, я прочистила горло, всё ещё вытирая щёки. — Она и дядя 'Дори сейчас уходят. Мы не знаем, увидимся ли мы с ними снова.

Лили посмотрела на меня, затем на Касс.

Я знала, что Лили была проницательной.

Она была намного проницательнее меня, особенно в её возрасте.

Я не говорила ей ни слова о Касс, ни хорошего, ни плохого, но даже будучи совсем малышкой, Лили знала, что здесь жило напряжение. Приняв меня и Ревика как своих родителей, Лили ни разу не спрашивала о Касс, не просила увидеться с Касс, не говорила о ней, не выражала тоску, любопытство или эмоции в её адрес.

Наверное, она видела, как я вздрагивала при упоминании Касс, или когда она впервые заговорила об её «другой мамочке», а мы с Ревиком переглянулись и поморщились. Видимо, Лили увидела и почувствовала достаточно и самостоятельно решила не поднимать тему Касс.

Естественно, я не позволяла Касс общаться с ней.

Я вообще не видела их вместе с тех пор, когда я была ещё не в себе, а Касс удерживала мою дочь в заложниках для Менлима. Я знала, что Касс посылала Ревику виртуальные послания и Барьерные отпечатки, чтобы помучить его, но я никогда их не видела до тех пор, пока не разделила с ним эти воспоминания.

Я даже не знала, видела ли Касс Лили после Нью-Йорка, до событий прошлых дней и недель. Единственный вариант, при котором она могла её увидеть — это если Балидор показывал ей кадры, пока она была заперта в резервуаре. Я знала, что Касс наверняка не видела Лили вживую после Нью-Йорка… во всяком случае, до событий последних недель, и я не подпускала её слишком близко.

Я не жалела, что отрезала Касс от жизни своего ребёнка.

Касс украла мою дочь прямо из моей утробы. Пусть ей промыли мозги, пусть её сломали, но она отдала Лили Менлиму.

Мы с Ревиком едва не потеряли Лили из-за неё.

Я никогда этого не забуду. Никогда. Возможно, я никогда не сумею полностью простить это, даже если буду твердить себе, что Касс теперь другая.

Это всегда будет присутствовать в той или иной форме.

Но сейчас не время стоять на этой кучке костей.

Лили посмотрела на меня, широко раскрыв прозрачные глаза.

Я знала, что она ищет разрешения.

Ощутив укол чувства вины, я ободряюще кивнула и улыбнулась.

«Делай то, что хочешь, дорогая, — мягко сказала я ей. — Ты не обязана говорить или делать что-либо, если не хочешь. Я просто хотела предложить. Я хотела дать тебе знать, что я не против».

Лили моргнула, всё ещё глядя на меня и словно пытаясь убедиться, что я говорю серьёзно. В итоге она, видимо, осознала, что я не шучу.

Поколебавшись, она посмотрела на Касс.

Я видела, как эти прозрачные глаза с зелёной каёмочкой наполнились воспоминаниями.

Я видела, как эти воспоминания превратились в слёзы.

Месяцы притворства, будто ей всё равно, будто она не скучала по Касс, не помнила её, не любила её, будто Касс ей даже не нравилась, отразились на её юном округлом личике. При виде того, сколько всего она скрывала, те угрызения совести во мне стали ещё острее.

Я увидела, как задрожали губы Лили, когда она подошла к Касс и обняла её.

Касс тоже обхватила её руками и прижалась щекой к её щёчке.

В моём горле встал ком, но, что странно, я осознала, что тоже улыбаюсь.