Книга Чёрные Гавайи, страница 145 – Дж. С. Андрижески

Ему снова захотелось повторить, как недолго они были вместе.

Он хотел, чтобы видящий увидел, как чертовски неразумно он себя ведёт.

Но он этого не сделал.

Он также не двигался.

Теперь он чувствовал собственную нерешительность, ту часть себя, которая тянула резину.

Он чувствовал промедление.

Он почти слышал, как части его разума сходят с ума, желая выдвинуть любое оправдание, любое безумное оправдание, чтобы не проходить через это.

Он чувствовал этот страх.

Однако этот страх постепенно затмевался более глубоким ужасом. Ник чувствовал ужас при мысли, что Джем действительно оставит его после этого.

Он чувствовал ужас от того, что действительно не сможет найти его.

Он также чувствовал ту часть себя, которая хотела сделать то, о чём просил Джем, которая хотела этого так сильно, что он едва мог ясно мыслить. Он перестал позволять себе даже думать об этом, но теперь какая-то часть его рассматривала этот вариант… не только рассматривала, но и смаковала, перекатывала мысль, искушение, воображение по языку, как хороший алкоголь.

Он уже несколько месяцев хотел Джема в таком плане.

Он захотел этого сразу же, как только проснулся в той хижине в Сибири и обнаружил, что смотрит в лицо Даледжему.

Желание только усугубляло страх.

И то и другое боролось в его сознании и крови, парализуя его.

И несмотря на всё, что Джем говорил ему, Ник невольно думал, что было бы неправильно поступить так с Джемом. Это должно быть неправильно. Если он сделает это, даже если Джем хочет этого или думает, что хочет этого… Ник действительно будет плохим парнем.

Он снова станет плохим парнем.

Энджел снова возненавидит его.

Мири. Мика. Джакс. Холо. Все видящие, которые любили Джема.

Они никогда его не простят.

Если он поработит Джема, если Ник сотрёт его разум вампирским ядом, то потеряет всё.

Но самое главное — он потеряет Джема.

Он потеряет всё, что осталось от его собственной проклятой души.

— Ник.

Ник снова сосредоточился на видящем.

Только тогда он понял, что всё его тело болит.

Его клыки удлинились, впиваясь в язык и губы, потому что он не переставал сжимать челюсти. Он чувствовал, как горит его кожа, его горло. Каждая чёртова вещь причиняла боль. Эта боль напоминала голод, но Ник знал, что это лишь малая часть того, что он чувствовал. Голод, боль, тоска… и эмоциональное притяжение, которое было слишком сильным, чтобы можно было дать название какой-то его части.

От этого ему захотелось закричать.

От всего этого ему хотелось кричать.

Ему хотелось закричать, а может быть, и ударить видящего по лицу.

Почему у Джема не может быть нормального чувства самосохранения?

Почему Джем не может быть тем, кто говорит «нет»… вместо того, чтобы постоянно давать понять, что ответ — да?

Видя, что другой мужчина изучает его лицо, понимая его, Ник сглотнул.

— Всё будет хорошо, — произнёс Джем тихим, мягким голосом.

Ник почувствовал, как его челюсти ещё больше напряглись.

Но будет ли?

Будет ли всё хорошо?

— Ник, — сказал видящий более твёрдым голосом. — Ты собираешься навсегда сбежать от этой ситуации с нами? Дориан был прав только в одном… Отчасти дело в этом. Отчасти дело в том, кем мы являемся друг для друга. Если ты не можешь принять это…

— Заткнись, — прорычал Ник. — Просто заткнись на хрен, ладно?

Глаза Джема сузились.

Он пристально посмотрел на Ника, и в этих потрясающих глазах жил гнев, и что-то в Нике просто… остановилось.