Книга Обманутая жена дракона или заброшенная усадьба попаданки, страница 38 – Полина Никитина

- Они, наверное, с дороги голодные, - грустно вздыхает домовой дух, тыкая соломинкой в мешочек с ячменной крупой, что давеча принесла Эмма. - Вика, не сердись, лорд нужен этой усадьбе. К тому же, я не могу пойти против его воли. Он же сам меня и создал.

- Нужен для чего? - с подозрением всматриваюсь в нарисованную рожицу на горшке. - Как долго ты будешь скрывать от меня то, что происходит? И вообще, тут и без лорда хорошо. Люди до сих пор радуются появлению защитника-дракона.

- Дался тебе тот дракон, - Владушка отвечает неожиданно резко и тут же пристыженно умолкает. Нарисованная углём нижняя кромка рта трогательно трясётся.

А в гостиной, кажется, назревает нешуточная ссора.

- Милорд, - заводит Лиззи свою излюбленную песню. Вижу как наяву капризно надутые розовые губки. - Неужели мы и правда будем жить здесь? А как же тот миленький гостевой домик, что мы видели по дороге?

Ярость поднимается во мне горячей волной и готова вот-вот выплеснуться наружу.

Да как она смеет?

Не нравится?

Вот пусть и проваливает в свой миленький гостевой домик. И тирана пускай заберёт.

- Рот закрой, - раздражённо отвечает ей лорд, и на душе слегка теплеет. Совсем чуть-чуть. Самую кроху.

- Но здесь пахнет сушёной травой, - хнычет кузина. - И мебель такая старая. Смотрите, обивка сбоку насквозь протёрта. И камин выглядит как…

- Прекрати скулить, - морозным тоном приказывает дракон. Ему даже не надо повышать голос. Не знаю, как Лиззи, а мои внутренности сковывает вековым льдом.

Ослушаться его - себе дороже.

- Если тебе здесь не нравится - пошла прочь из моего дома, - из уст лорда Эллеринга каждое слово звучит нешуточной угрозой. - Я тебя не звал, сама навязалась. Вот и не ной.

Лиззи что-то лепечет и, кажется, плачет. На душе неспокойно, и я решаю заняться готовкой, чтобы отвлечься. Потом вернусь к клумбам и узнаю у соседей, не отвернёт ли их от помощи присутствие хозяина усадьбы.

Одной в саду и огороде будет тяжко.

Растопленная с утра печь успела прогореть. Промываю под водой сначала три горсти ячменной крупы в глубокой миске, а Владушка достаёт завёрнутый в тряпицу кусок говядины из холодильного ларя.

Режу мясо кубиками, острым ножом шинкую луковицу и две небольшие морковки. Домовой дух, бормоча под нос что-то неразборчивое, смазывает маслом дно и стенки чистого чугунка и ставит передо мной.

- Вика, что бы ни случилось, я с тобой, - заверяет меня и стоит над душой, вздыхая так, что и у статуи дрогнет каменное сердце.

- Надеюсь, это так, - киваю, укладывая на дно слой лука, поверх него порезанное мясо. Посыпаю крупными кристалликами соли, толчёным перцем, добавляю слой моркови и засыпаю промытую крупу.

Доливаю воды, чтобы она покрывала содержимое примерно на два сантиметра. Плотно закрываю крышкой и ставлю в печь.

- Напомни через два часа.

“Пускай сами заселяются,” - решаю я, а у самой руки чешутся вернуться к тяпке. Оставляю Владушку за главного на кухне, но стоит только вернуться в гостиную, как с губ слетает гневное:

- Вы чего здесь устроили?!

Вся гостиная заставлена разномастными сумками и чемоданами. Причём не абы какими, а кожаными, с металлическими ручками и уголками, на боковинах которых золотыми нитками вышит заковыристый вензель в виде двух переплетённых букв.

Эйвар куда-то запропастился, а посреди этого склада крутится волчком Элизабет и командует двумя плечистыми молчаливыми парнями: