Книга Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь, страница 17 – Салма Кальк

- Хорошо, милые дамы, извольте, - он улыбается нам обеим и кланяется.

И вот он начинает говорить, и говорит о людях и событиях, о которых я не знаю ничего. Просто потому, что не в курсе жизни столицы и двора, и слышала главным образом болтовню о короле и его любовнице, маркизе дю Трамбле. Но о них виконт не говорит ничего, вероятно – понимает, что не нужно о таких людях болтать почём зря в первой попавшейся гостиной. Точнее, я бы не стала так делать, а что он думает – я не в курсе.

Но гостям моим нравится. И о том, куда пошёл граф какой-то там и с кем подрался. И о том, что в Другом Свете постоянно конфликтуют выходцы из Франкии и выходцы с Полуночных островов. И ещё о какой-то неведомой болезни, перед которой пасуют даже целители. И немного о моде – какие ткани и какие ленты нынче носят. Я разве что за моду зацепилась краем уха, потому что – мой корабль «Аврора» должен привезти из Индии ткани и пряности, и мне нужно будет основную часть груза продать, или пристроить как-то с выгодой для себя. Интересно, не нужно ли начинать ввозить красители для ткани? Если я правильно помню, в моей домашней реальности анилиновые красители изобретут лет через сто от такого момента. А здесь – неясно.

Интересно, чего это он на меня поглядывает? Думает, заслушалась? Пускай думает, пускай. Я же после тканей и лент снова вернулась мыслями к своим делам, а именно – к моей необыкновенно одарённой магической молодёжи. Граф Ренар уже некоторое время как вернулся в гостиную, тоже слушал, как виконт разливается соловьём. Наверное, что-то узнал? И провёл воспитательную беседу?

И вот пирожки съедены, фрукты тоже, и кто-то украдкой зевает, а кто-то трёт глаза. Госпожа Дарьен подаёт сигнал ко всеобщему отбытию – поднимается, кланяется и кладёт руку на плечо дочери, а дочь, юная хохотушка по имени Мари, не сводит глаз с нашего докладчика. Правда, присутствие маменьки не даёт ей утратить остатки разума, она поднимается, и все Дарьены прощаются.

Следом потихоньку отправляются и остальные, и на прощание все говорят, что у меня очень вкусно, очень интересно и весело. Что же, вот и славно.

Последними остаются граф Сегюр с супругой и виконт. Графа Ренара я уже даже почти и за гостя не считаю, он совсем свой. И нам с ним сейчас ещё кое с кем разговаривать.

Кое-кто не отсвечивает, нет в моём доме никакой магической молодёжи. Ни вихра, ни пуговицы, ни ленты, ни оборки. Прикрываю глаза, прислушиваюсь – запрятались где-то на третьем этаже. Ну ничего, голубчики, мы с вами ещё поговорим.

- Госпожа де ла Шуэтт, я буду весьма рада заглянуть к вам ещё, - улыбалась графиня на прощание. – И буду рада видеть вас в нашем доме. Камерный приём послезавтра, заглядывайте. Будет приезжий гость.

Камерный приём? Отлично, придём. Новый гость? Тоже хорошо.

- Госпожа де ла Шуэтт, я благодарю вас за тёплый приём и замечательный вечер, - промурлыкал виконт. – И надеюсь, что вы дозволите бывать в вашем гостеприимном доме.

Наклонился и поцеловал руку, и я убедилась – в темноте тоже был он, да. Улыбнулась безмятежно.

- Конечно же, виконт, заглядывайте. Я подумываю о том, чтобы сделать приёмный день… возможно, мы с Терезой надумаем. И непременно известим, да, Тереза? – подмигиваю ей.

Тереза сияет. Новые гости, ещё гости, больше гостей богу гостей. Особенно новых гостей. С Терезой всё понятно.