Книга Возвращение домой, страница 79 – Евгения Преображенская

– Какие дивные цветы, – вдруг произнесла Дженна, указывая на бутоны, сияющие белизной на чёрном полотне песка. – Как они называются?

– У них нет имени, – удивила спутницу единорог. – В то же время у них множество имён…

Ибо не Солнце и не Сия являются центром Вселенной, но безграничная Тьма – Сон Единого Создателя, дарующий жизненные силы, как Ему самому, так и детям Его…

Из речи Гьюзайлин Преображённой, хранительницы Севера и Бешбьяс

В канун Праздника казалось, что народ со всей Сии собрался в столице Бешбьяс. Если раньше в Ферихаль к Индру могли попасть лишь избранные гости, то после падения проклятия чёрного единорога исчезли любые ограничения.

Альвы, люди и волшебные создания, местные и гости из Эльжануба затопили улицы и площади. От пестроты одежд и языков голова шла кругом.

Белый город расцветили гирлянды лент и ярких фонариков. На морском берегу выстроились временные шатры и палатки. С сумерками вспыхнули высокие костры. Артисты – танцоры, гимнасты, жонглёры – начали представления.

Не обошлось и без ароматных кушаний, приготовленных на любой самый придирчивый вкус. Разнообразные яства и напитки в лотках дразнили аппетит прохожих. Уже сытые, чуть захмелевшие умы вдохновлялись на поэтический и любовный лад. Разлилась музыка, зазвучали песни менестрелей.

Хотя древа Любви и Смерти произрастали в далёком Амире, потоки мёртвой и живой воды бурлили во всём Вариасе. Недаром и на Севере, и на Юге нежная пора весны считалась временем свадеб.

Однако же, как говорит пословица: там, где свадьба, там и её сестрица смерть – неразличимая до поры, могучая и неотвратимая.

Одетая в белое платье, Сииба шла сквозь толпу. Её распущенные волосы струились по плечам и груди блестящими тёмными прядями. Её красивое тело, за годы жизни в заботе и любви налившееся женственностью, манило и притягивало взгляды.

Повсюду она видела счастливые лица мужчин и женщин, приехавших в Бешбьяс, чтобы в священное время расцвета древа Любви Сэасим сыграть свадьбы. Она смотрела на чужое счастье и улыбалась прохожим: гостям и горожанам, молодожёнам, детям и пожилым.

Она, решившая было, что тоже заслужила счастье. Сииба беззвучно смеялась, и красные свадебные ткани нарядов казались ей пленительно красивыми. Она особенно любила этот красный цвет: пронзительно алый и насыщенный бордовый – все оттенки крови.

Осторожной и быстрой походкой, украденной когда-то у одной из сумеречных лис, Сииба следовала через шумные площади и проспекты. Постепенно узорчатые плиты под её ногами сменились галькой, затем песчаным берегом. Почва сделалась мягкой и упругой, пахнуло прохладным ветром, принёсшим ароматы моря.

Ближе к воде, освещаемая сотней огней и украшенная гирляндами цветов, высилась сцена. Вокруг неё расположились знатные господа в роскошных одеяниях. Чуть поодаль собирались гости попроще. Сииба не стала приближаться к сцене. Девушка остановилась на расстоянии, но так, чтобы отчётливо видеть открытие торжества.

Будто волна могучей воли прокатилась по толпе, заставив умолкнуть музыку, смех, голоса. В воцарившейся тиши на сцену ступила прекрасная дева. Жемчужно-розовое одеяние её струилось, точно волны в кружевах морской пены. Волосы искрились, словно свежий снег, в свете огней.

– Настало священное время, когда Тьма и Смерть передают власть Свету и Любви, – раздался мягкий, но сильный голос Гьюзайлин. – Весеннее Равноденствие – это невидимая линия светораздела, последний миг величия одной Силы и первый миг торжества другой. Это извечное и единое содружество двух полюсов, двух противоположностей. В первую ночь Празднества Солнца мы приветствуем Элим – одно из двух древ! Почтив его, мы отдадим дань и тёмному Чреву, из которого появился Свет! Здравствуй же, Тьма! – Гьюзайлин низко поклонилась, а распрямившись, устремила взгляд прямо на Сиибу. Жемчужная дева будто ожидала увидеть её, и только ей предназначалась эта речь: – Приветствую тебя, судьба моя…