Книга Сказки лунных дней. Первая книга, страница 9 – Евгения Преображенская

– Говорят, имар кормит их овцами…

– Рассказывают, что овцами имар называет алриасцев…

Второй по популярности спектакль повествовал о событиях на Северном материке. Небольшая сцена под него была обтянута красными, словно кровь, лоскутами. В крови и бутафорском огне гибли люди, деревни, целые города царства Семи Ветров.

Между тем король Севера был изображён в виде хилого старикашки с книгой в руке. Артисты, дергая за ниточки марионеток, высмеивали правителя, который желал объяденить страну, разрушив её до основания.

И всё это время над сценой парил золотой, как и его пламя, дракон – предостережение алриасцам, символ власти и обмана.

– Кровавое десятилетие, – устало вздыхали старики. – К чему столько жестокости?

– Разве можно иначе победить жадных князьков и сплотить королевства в одно? – восклицали юные и горячие зрители.

– Простой народ первым гибнет в войне, – отвечали седобородые алриасцы. – Не прав проклятый дракон и его презренный раб-король!

– Рабы – те, кто не желают свободы! – отвечали юнцы. – Люди Семи Ветров пошли за королём и его жрецом Ойуром Солом! Только эльфы сопротивляются. Как и вы, старики, они слишком привязаны к прошлому!

– …Не нравятся мне эти разговорчики, – обратился силач к своему светловолосому спутнику. – Назревает война. Нельзя здесь задерживаться…

– Тебе ли переживать из-за войны? – усмехнулся юноша. – Мой первый наставник учил, что разговорчики могут быть очень информативными…

– Я переживаю, что твой сбор информации может подзатянуться, – поморщился силач.

– Мы там, где должны быть… Мы там, где нужны, – философски заметил юноша. – Нужно довериться судьбе…

Покинув квартал артистов, путники оказались на Купеческой улице. Как и везде, здесь было шумно, раздавались крики, смех, музыка. Лавочники и разносчики громко нараспев похвалялись своими лучшими товарами. В воздухе мешались ароматы благовоний, которыми алриасцы маслили волосы, витали пряные запахи печёного мяса и хлеба, орехово-медовых сладостей, кофе и тягучий привкус бражных напитков.

– Алриас напоминает мне Умбелико в сезон Расцвета, – одобрительно произнёс силач, втянув ноздрями ароматный воздух.

Следуя чуть впереди, он освобождал дорогу своему более хрупкому спутнику, то и дело —и явно не случайно – задевая широкими плечами какого-нибудь замешкавшегося горожанина.

– …Любовью к своему правителю, я полагаю? – усмехнулся юноша, виновато улыбнувшись очередному сбитому алриасцу. – Простите, он нечаянно…

– Тебе обязательно всё время извиняться и кому-нибудь помогать? – раздражённо фыркнул мужчина.

– Это называется быть человеком, – ответил юноша, бросив монетку нищему.

– Благодарю тебя, добрый господин, – ответил тот скрипучим старческим голосом. – Не спеши пройти мимо, позволь мне отработать эти деньги…

– Да что ты можешь ему дать? – усмехнулся мужчина.

– Знание, – протянул старик, устремив свои выцветшие глаза на юношу. – Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Я люблю сказки, – согласился светловолосый странник.

Он присел на колени. Силач же застыл над ним, возмущённо сложив руки на груди.

– В те времена, когда женщинам ещё позволялось выходить из дома, жила-была в городе дева удивительной красоты по имени Раама, – начал старик. – Однажды шла она с базара, купив лепёшки для своей семьи, и увидела, что тянет к ней руки нищий… Вот такой же, как я. «Прошу, дай мне хлеба», – сказал он. «Но как же я могу? – опечалилась дева Раама. – Ведь царь велел отрубать руки всем, кто подаёт милостыню…» И всё же она отдала старику две лепёшки. Вот как ты дал мне монетку. Но царь, всё-таки прознав об этом, отрубил Рааме обе её руки.