Книга Замок княгини, страница 167 – Наталья Сапункова

Не было, и не будет.

— Хорошо, забери её, — глухо сказал Дьян, — отвечаешь…

И никто не помешал Ардаю подойти, поставить Кантану на ноги, потом поднять на руки. А взгляд князя… опять обжег.

Кантана закрыла глаза.

— Котенка возьмите кто-нибудь, — попросил Ардай.

Он довольно быстро принёс её в другую, пустую комнату на этом же этаже, опустил на кровать. Кто-то предал ему Юту, Ардай сунул её Кантане.

— Вот, возьми. Моя мама, когда расстроена, долго гладит кота, ей помогает.

Она ответила благодарным кивком и прижала к себе котенка, стала поглаживать и теребить пушистую шерстку. И опять захотелось плакать. Она заплакала. Но вообще, конечно, стало легче.

Ардай сел на толстый ковер рядом с кроватью.

— Не сердись, — сказал он, — никто не виноват. Наверное, и впрямь на тебя так действует замок.

Она промолчала. Кто виноват — какая разница.

— Отдыхай пока, — сказал Ардай, — я никого сюда не пущу. А потом поговорим.

Обещание было заманчивым. Вот говорить — это вряд ли. Она согласна была отдыхать вечно.

Довольно долго, час или полтора, она лежала, свернувшись, с котенком возле груди. Полегчало ей довольно быстро, но лежать, не шевелясь, было такое удовольствие. А потом она снова вспомнила Каст, и подаренного дедом руха, и как она летала над горами, поросшими лесом. Как свистел в ушах ветер. Как она приникала грудью к шее птицы, и они с рухом парили, подхваченные воздушным потоком, и были свободны и счастливы. Облака, бывало, плыли низко, и легко можно было подняться над облаками. И не раз Кантана видела, как облако вползало в ущелье, пряча все под своими туманными боками. Её птицы все не выносили тумана, начинали беспокоиться, так что лучше было подняться выше и лететь над облаком…

— Эй, тётушка, хватит притворяться, — услышала она, — тебе сейчас скорее хорошо, чем плохо.

— Да, — согласилась она. — Знаешь, мне так стыдно. Не понимаю, что случилось.

— Я бы тоже хотел полетать на рухе, — сказал Ардай. — Я часто летал по утрам, над лесом. Порезвиться можно, как хочешь, никто не видит. А потом лечь на шею птицы, и отпустить, чтобы летела свободно. Как же это здорово.

— А я думала, что соддийцы не летают на рухах.

— Летают некоторые. И я летал.

— А я тоже сейчас вспоминала, как летаю на рухе. Над облаками. Я тоже летала по утрам. Вечером и ночью — только мужчины, и то если очень надо.

Она не могла видеть, как Ардай торжествующе улыбнулся, но что-то такое почувствовала и приподнялась на локте, посмотрела на него.

— Ты меня спокойно послушай, ладно? — он легонько коснулся её руки, — я затем и вспоминал, как летаю на рухе, чтобы проверить, станешь ли ты думать об этом. Я представлял это так ясно, что мне безумно захотелось полетать. Когда настроение испорчено, самое то взять руха и полетать, так ведь?

— Да, — согласилась она, и требовательно смотрела на Ардая, ожидая дальнейших объяснений.

— Ты ещё не поняла? Что-то между нами случилось. Я тебя слышу, ты меня. Я хочу сказать, что слышу твои чувства, а ты мои. Но ты почему-то слышишь не только меня, а вообще всех. И когда все испугались твоего шада, а потом поднялась суматоха, тебе, видно, это было очень неприятно. Мне вот тоже захотелось прыгнуть с высокой скалы, и чтобы никаких крыльев, только чтобы всё это закончилось. Но чувствовала ты, а ко мне это лишь прилетело. Ты понимаешь меня?