Книга Зефирка для чемпиона, страница 19 – Ольга Коротаева

Внезапно глаза наполняются слезами, а к горлу подкатывает ком.

– Погодите, – глянув на меня, теряется Руслан. – Вы плачете? Из-за собаки?!

– А вам её не жаль? – всхлипывая, смахиваю со щеки солёную каплю. Судя по каменному выражению его лица – нет, не жалко. Пылко продолжаю: – Представьте, что вы полностью зависите от кого-то. Не можете ни попить, ни поесть, а ещё и заперты в одиночестве. Бедняжка может умереть, ведь её практически замуровали заживо!

– Хм, – хмурится тот и достаёт телефон: – Извините, мне нужно сделать звонок.

Похоже, его утомили мои стенания. Решил сбежать. Бесчеловечный! Я прибавляю шаг и спешу к центру.

Глава 11. Дама треф, трусливый шеф и красивый барельеф

Мужчины, который вчера просил меня подождать начальника, сегодня нет. Как и девушки, что проводила меня к Руслану. Но я уже знаю, куда идти. Постучав, слышу приглашение и вхожу в кабинет. С любопытством смотрю на высокого грузного мужчину, явно в прошлом спортсмена.

Костюм на нём сидит мешковато, на лице трёхдневная ребристость, голова гладкая и блестящая. Протягивая мне руку, мужчина представляется:

– Игорь Степанович Ложкин. А вы Зефира Митриевна Лёгонькая?

Улыбаюсь:

– Приятно познакомиться. Спасибо, что приняли меня на работу. Подскажите, пожалуйста, где отдел кадров?

– Вот, – он бьёт себя в грудь и смеётся.

Заметив его сверкающие золотые зубы, поспешно отвожу взгляд. Игорь Степанович берёт со стола лист и передаёт его мне:

– Ваш договор. Прошу, прочитайте и, если всё устраивает, подпишите. Присаживайтесь, пожалуйста, вам так будет удобнее.

Киваю и опускаюсь на диванчик, где вчера долго ждала начальника. Ложкину тут же звонят, и он, махнув мне, – мол, извините, – выходит из кабинета. Я просматриваю договор и радостно прикусываю нижнюю губу при виде обещанных по телефону сумм – не обманули!

Внимательно дочитываю до конца, как Тоня научила, и зависаю на последнем абзаце. В этот момент входит Игорь Степанович.

– Что-то не так? – беспокойно спрашивает он. – У вас озадаченный вид.

Подходит и, заглянув за плечо, смеётся:

– А! Вы удивились запрету на личные отношения? Пусть этот пункт вас не смущает, это юридическая защита от назойливых поклонников. Вы же не фанатка Аскерова?

– Нет, – мотаю головой. – Мне вообще единоборства не нравятся. Я в реабилитационном центре хотела работать, с детьми…

Вижу, как его лицо мрачнеет, и тут же весело добавляю:

– А спортсмены же, как дети! Вчера в этом убедилась. И кикбоксинг намного лучше, чем какой-то там бокс.

Он снова расплывается в улыбке и кивает:

– Ах, как правильно вы сказали! Дети. Истинно, дети малые! Ходишь за ними, сопли подтираешь.

Я перевожу дыхание и ругаю себя за излишнюю честность. Правдой Шутера не накормишь!

«Близко, – кусаю губы. – Это было очень близко к увольнению».

Признаться, меня выбил из колеи запрет на личные отношения. Не то чтобы я собиралась их заводить! Покоробило то, как снисходительно покосился на меня Ложкин, заявив, чтобы меня не волновал этот пункт, будто я не женщина и не могу привлечь внимание. А потом и вовсе придумал какое-то странное объяснение.

Но деньги предлагают хорошие, добираться от дома легко. А, главное, заветный стаж. И даже не помощником массажиста, а мастером! Есть ради чего закрыть глаза на некоторые неприятности.