Книга Безудержный ураган, страница 71 – Данта Игнис

— Ну почему тосты всегда говорят те, кто не умеет нормально и двух слов связать? — вопросил он вполголоса и закатил глаза.

— Да это нормальный тост. Смотри, он почти закончился, — возразил Бруснир, осушая кубок.

— Что ж, за тебя, герой, — подмигнул ему Шаймор.

— Сомневаюсь, что ваши восхваления разделили бы те, кто не дожил до сегодняшнего вечера благодаря моему геройству, — почти прорычал Бруснир и наполнил кубок доверху.

— Битва за Азирон стоила этой жертвы. Точнее Азирон стоил. Кроме того, теперь у нас есть шансы выиграть эту гэртову войну, — парировал Шаймор. — Расслабься, давай напьемся и попробуем получить удовольствие от жизни. Ты заметил какие симпатичные девушки разносят еду и вино? Едва ли. А я заметил.

Бруснир не успел их оценить. Открылась дверь и в таверну вошли двое мужчин. Они внесли большой сундук. Голоса стихли. Все с любопытством оглянулись на пришедших. Один из них громко спросил:

— Есть ли здесь Бруснир?

— Есть, — чуть поднял руку вальдар.

— Нам велено доставить посылку, — сообщили парни, поднося сундук ближе. Бруснир нахмурился и вышел из-за стола:

— От кого?

— Это нам неизвестно.

Вальдар недоверчиво взглянул на посыльных, подошел и откинул крышку сундука. Он полон отрубленных человеческих голов. Все эти люди оказались хорошо знакомы Брусниру. Он прожил с ними бок о бок большую часть жизни от самого рождения и до того самого момента, когда ушел на войну. Соседи, друзья из родной деревни. Но хуже всего то, что в самом верху, со слипшимися от крови волосами и следами побоев на лице, лежала голова матери. А рядом молоденькой девчонки, с которой он встречался до войны.

Бруснир не дрогнул, даже не пошевелился, лишь несколько раз дернулись скулы.

К нему быстро подошел Шаймор, захлопнул крышку сундука и схватил за грудки одного из посыльных.

Талийка потеряла сознание, едва настигло видение. Бруснир подхватил ее, и она очнулась в его объятиях. Встретилась с бездонными карими глазами, в которых легко читалось беспокойство за нее, и выдохнула:

— Я видела.

— Что ты видела? — мягким баритоном спросил вальдар.

Элерия сообразила, что если ответить правду — он снова замкнется в себе. Станет таким далеким и отстраненным. И промолчала. Только нежно коснулась его виска и провела пальцами к уху, убирая прядь, упавшую на лицо. В это мгновение она поняла его боль, его сомнения и его злость.

Увидела его глазами, как фауррены вырезали целую деревню с одной только целью — наказать за победу в битве за Азирон. За его дерзкую и невозможную победу, которая изменила все. Всего один отряд, крадущийся в тенях. Бесшумно и быстро они проскользнули в тыл и убили всех, кого застали в деревне. А кто там был? Старики, женщины и дети, ведь все мужчины ушли на войну. Это была бойня. Никто не смог оказать фаурренам сопротивления.

Увидела, что он винит за это себя. Мимолетной тенью скользнуло воспоминание, как мать умоляет его не ходить на войну. Говорит, что этого не переживет. Что ей хватает волнений за отца, а теперь и сын собирается пойти по его стопам. Он все же поступил тогда по-своему.

Увидела… Месяцы? Годы? Заполненные одной только ненавистью и жаждой мести, и бесконечную череду трупов фаурренов. Он отплатил им сполна и сам чуть не захлебнулся этой ненавистью. О, в те времена в нем, казалось, не осталось ничего человеческого. Бездушная и безжалостная рука смерти… На Элерию повеяло таким могильным холодом, что она убрала руку.