Книга Зачет по тварезнанию, страница 31 – Светлана Нарватова

Но такой я не ожидал.

С одной стороны, я был рад, что Джелайна решила идти в деревню за помощью, а не пытаться поймать морозную тварь в одиночку. С нее станется. С Джелайны. И с твари.

С другой — одна мысль о том, что за помощью она обратится к бабо-лею, приводила меня в бешенство. И отчаяние. Казалось, еще немного, еще пару дней, — и мы начнем нормально разговаривать. Я бы смог с нею говорить, а не превращаться в дубовый столб от одного ее присутствия. А так-то я же не дурак. И не урод…

…А-а-а!..

Это я размечтался и молотком по пальцу врезал. М-м-м!

— Кейратушка, тебе подсобить чем?

Яду мне, пару стаканчиков. У вас должно быть, я в вас верю.

— Благодарю, баба Тоя. Сейчас пройдет.

— А ну-ка я тебе бальзамчиком помажу, — старушка полезла куда-то под печку, вынимая из-под полатей разномастные неподписанные склянки. — И всё. Как выпень хвостом снимет.

Я вспомнил следы хвоста саблехвостого выпеня на дереве. Глубокие такие следы.

— Нет, бабуль, правда не надо. Да и дорог мне палец пока. Чтобы его… всё. Хвостом.

Бабулька вредно захихикала, оценив шутку.

— Лучше позвольте, я баньку затоплю, — договорил я.

— Дык, мне воды-то из колодца не жалко. И дровов не жаль, — деловито заявила старушка. — Ежли еще нарубишь, — быстро опомнилась она. — Только крылечко вперед. А то хто ж после баньки работает? А вы ужо завтра уходить собралися. Я ж для вас, как для родных стараюсь: и воду, и дрова, и баньку, — нахваливала себя старушка. — И кашу, и сало…

Снова ткнула носом в это сало, как нашкодившего котенка. Была бы у меня совесть — рухнул бы, насмерть загрызенный.

— И с чаго сбегаете-то? Нешта хто обидел? — закончила она на траурной ноте.

— Тварь, — признался я.

— Это хто — «тварь»?! Это я — тварь?! — бабульку аж подбросило.

— Нет, нет… Это мы в лесу тварь нашли. Когда по грибы ходили.

— А, этого-то, — выдохнула старушка Тоя. — Этого-то добра у нас в округе даже искать не надо — само подтянется.

— А такая… большущая, со светящимися синими глазами, давно у вас тут водится?

— …И кашу, и сало… — бормотала себе под нос бабка, слегка кивая головой на каждом слове. — Настоечку, штоле в погребе нашли?! — возмутилась она.

— Ни-ни, — уверил я. — Просто пьяноголова перенюхали.

Старушка возмущенно засопела. А возразить-то нечего.

— Бабуль, а как вы с мышами боретесь? — вернулся я к Открытиям Дня.

Любопытно же, где Джелайна себе мелкозуба оттопырила.

— Так, голодом морю, — встрепенулась бабулька. — А у оставшихся мышей кусок сухаря поперек горла застревает, как подумают, кого объедают!

Не, с бабой Тоей каши не сваришь. То ли тупая, то ли очень хитрая.

— Пойду я крыльцом займусь.

— Иди, милок, иди. Еще пару часиков, а там сумерки ужо. Самое время… мыться.

Пока я менял прогнившие доски на крыльце, женщины готовили ужин. Не знаю, как бабульке удалось заставить Джелайну испачкать руки в муке, но удалось. Она и нос в муке испачкала, и щеку. Мне так хотелось стереть белые следы с ее лица, что я был готов еще раз врезать молотком по пальцам.

А лучше слизнуть.

Или сцеловать.

Она была такая милая и домашняя в бабулькином переднике. Сдувала спадавшую на лоб челку и ожесточенно кромсала крутое тесто, будто оно было последней тварью. В смысле, силы уже беречь не нужно и можно оторваться по полной.