Книга ДРАКОНиЯ тайна, страница 36 – Светлана Нарватова

Тино вздрогнул и быстро спрятал букет за спину. Потом сообразил, что прятать поздно, и опустил руку.

— Нет.

— Везёт тебе. Можешь гулять с кем хочешь.

Приятель криво усмехнулся:

— Ну так-то да.

— В девицу из высоких родов влюбился? — предположил я по поведению Валентино.

— Диего, тебе что, поболтать захотелось, а не с кем? — неожиданно зло ответил приятель.

— Почему?! — Такая реакция со стороны в норме спокойного дракона озадачивала.

— Потому что обычно тебя вообще не волнует, кто, куда, зачем и с чем идёт.

— А. Ну сегодня праздник такой. День борьбы с эгоизмом.

— Правда, что ли? — удивился Тино.

— Нет. Но я всё равно стараюсь. Делаю добрые дела. За сегодня уже три.

— А за неделю?

— За неделю тоже три.

— То есть всего шесть?

— Нет, Тин. Всего три.

— Ну ты силён! Профессиональный добродел!

— Сам в шоке! Ну ладно. Не буду мешать. Желаю весело зажечь!

— Иди в небо! — насмешливо пожелал мне Валентино.

Я вышла из библиотеки в полуживом состоянии — и физически, и морально. В общем-то планировалось, что это я буду развешивать воздаяние. А не мне. И уж тем более я не ожидала такого стремительного развития событий. Кто мог узнать о моём происхождении? Подсказкой могла служить дата рождения. О ней, кроме моих приятелей, знала только банда де ла Ньетто. Вообще всё сходилось на нём самом. Он знал о дне рождения, о том, что я работаю в архиве, у него татуировка из маминых рисунков…

Но зачем ему потребовалось меня спасать?

Испугался в последний момент?

И это его поведение: «Я так хорош, что даже птицы падают замертво при виде моей неземной красоты. Не понял, почему ты всё ещё на ногах?»… Оно тоже не вязалось с амплуа злостного отравителя. В нём вообще не чувствовалось злобы. Избалованность сверх всякой меры — да. Зацикленность на себе как центре мироздания. Однако при этом он не казался злым.

А может, мне просто не хотелось в это верить.

Точно я знала только одно: если бы не Диего де ла Ньетто, меня бы уже не было.

Это открытие неожиданно потрясло. В прямом смысле. Мои губы задрожали, и я разревелась, как сопливая домашняя неженка в первый день приютской жизни. Я не была готова к этому. Мне нравилось жить, задирать красавчика-выпускника и его шайку, шутить, рисковать… А умирать мне не нравилось.

Ещё мне не нравилось то, что я не могла защититься от потенциальной опасности. Я была сильнородкой, что давало мне некоторые преимущества перед остальными. Но оставалась первокурсницей с начальным домашним образованием. У меня не было никого, у кого я могла бы попросить помощи и совета. В предложении Диего обратиться к старшему библиотекарю был здравый смысл (кстати, это предложение тоже не вязалось с обвинениями в его адрес). Но неизвестно, что бы я получила в итоге. Возможно, запрет на допуск в архив. Можно было обратиться к ректору или декану. Но от них тоже можно было ожидать чего угодно. Кому нужны неприятности? Никому. А нет в Академии Бьянки Лары — нет неприятностей. Всё просто и логично. Поэтому я всё же решила промолчать.

Но предупреждён — значит вооружён. Точнее, мне следовало вооружиться в ближайшее время. Знаниями, не подумайте плохого. Нужно разжиться (во всех смыслах) признаками смертельных воздействий. И я была намерена сделать это в ближайшее время. Умыв лицо в фонтане сада, чтобы скрыть следы истерики, я поспешила в общежитие.