Книга Семь снежинок на ладони, страница 160 – Светлана Нарватова

Я услыхала шаги сверху и поспешила вниз, испугавшись, что меня поймают за подслушиванием. Я старалась спускаться бесшумно, но мне казалось, стук шагов окружает меня со всех сторон, сверху, снизу, везде. Дорогая моя Гелочка, я такого натерпелась в то мгновение!»

А вот не надо было подслушивать!

«Подумать только! Нэйра Каталина использовала свою целительскую магию, чтобы лишить соперницу способности зачать! Какой позор! Немудрено, что от дурной крови родился такой беспутник, как Рауль!

Завтра нэрр Нильс и нэйра Каталина отправляются кораблём в столицу. Я остаюсь в Драгаарде. Не выношу качку. Даже немного жаль, дорогая Гела, что я не узнаю, чем закончится этот скандал».

* * *

Я сидела как громом поражённая. Наверное, поэтому не обратила внимания, когда бумага под пальцами затлела и в следующий момент полыхнула огненными языками. Я едва успела добежать до камина, как она рассыпалась белым пеплом.

Я только что спалила документ, который искал Броквист.

И ни капли об этом не жалела.

Итак, мой дорогой Рауль и есть автор бессмертной «Оды». Теперь многое прояснялось. Его слова о гибели родных, что он был виноват, но остался жив. Правда, он не знал, что погибшие тоже не были невиновны.

Во всяком случае, родители.

О Годин, в каком же гадючьем гнезде вырос мой дорогой супруг!

Как он при этом сумел сохранить ясность мысли и веру в людей? Хотя с верой у него как раз не очень хорошо вышло, если учитывать, что Вилли Сказкаард убивает всех своих героев.

Не уверена: пьесы под этим псевдонимом писал сам Эльдберг или, как он когда-то говорил, кто-то другой использовал его имя? Что-то подсказывало, что сам.

Зато стало понятно, откуда взялся такой драматизм в его трагедиях. И что заставило его так измениться.

Мой бедный, бедный Рауль!

Когда я вернулся в особняк, Эмилия была уже собрана и выглядела потрясающе. Я просто залюбовался. Лицо её выражало решимость.

Мне бы она тоже не помешала.

Не то чтобы я сильно боялся провала… Всё же до этого момента все мои пьесы имели успех.

Но всё когда-нибудь случается впервые.

Особенно когда главную роль исполняет твоя брошенная любовница. Женщины – они такие женщины… Будь на её месте мужчина, у него хватило бы здравого смысла, чтобы понять: устраивать скандал – не в его интересах. Но, с другой стороны, мужчина не стал бы моей любовницей.

И вообще, мир искусства – как сама Фрейн: никогда не знаешь, каким боком к тебе повернётся в следующий момент. Публика капризна и переменчива. Сегодня ты в моде, завтра на сходе.

В общем, в душе меня изрядно потряхивало.

Как все пятнадцать раз до этого.

Кажется, я что-то уронил в холле, уже не помню что. Взял с собою папку с деловыми документами, а когда супруга поинтересовалась, что я собираюсь с ними делать в театре, попытался засунуть её в подставку для зонтов. А когда я надел её шапку вместо своей, жена спросила, как я себя чувствую. Я честно ответил, что с трудом. Но в театр мы всё равно поедем. При любой погоде и в любом самочувствии.

Она кивнула.

Фройя, как же мне повезло с женой!

Только в театре я вспомнил, что премьера не только у меня, но и у Эмилии. Даже если бы я очень хотел об этом забыть, прицельные взгляды зевак не дали бы мне это сделать. К нам подходили поприветствовать даже те, кого я впервые в жизни видел. Наверное, чтобы убедиться, что Эмили существует на самом деле, а не является плодом их воображения.