Книга Семь снежинок на ладони, страница 61 – Светлана Нарватова

«Ваш рассказ о такой разной магии меня потряс. В моём роду не было магов, и я даже не предполагала, что она столь разнообразна. Мне бы не хотелось быть рядом с вами неотёсанной невеждой. Я надеялась почитать про магию что-нибудь простое, но не нашла. Названия на стеллажах, ей посвящённых, меня напугали так, что я даже открывать их не стала». Вот здесь я полностью разделял чувства жены. И меня потрясла мысль: нас уже что-то объединяет! Что-то большее, чем фамилия!

Хоть и меньшее, чем родство душ.

«Возможно, вы посоветуете несколько книг для неофитов? И, если это возможно, скажете, где их найти или хотя бы как они выглядят? Эти бесконечные стеллажи приводят меня в уныние». Желание Эмили познакомиться с основами магии не могло не радовать. Я всё же очень надеялся на то, что ей удастся родить мне сына, и впервые был настроен так серьёзно.

Когда я женился в первый раз, то был твёрдо намерен завести наследника. Тем более что невеста была из рода магов, и я был в неё влюблён как мальчишка. Да я и был тогда мальчишкой. Но был ли я тогда готов стать отцом? Нет. Сейчас я понимаю, что не был. Я был готов исполнить свой долг в постели и жаждал поставить отметку о мужской состоятельности. Но совершенно не представлял, кто такие дети и что с ними делать. По моим тогдашним представлениям, дети были неразумными существами, которые обитали в детской, играли в игрушки и нарушали отцовский покой.

Лишь наблюдая за наследниками Эрика, – а видеть их мне приходилось чаще, чем каких-либо других детей и даже многих взрослых, – я стал понимать, что значит быть отцом. По-другому стали восприниматься воспоминания о папе, и я по-новому ощутил горечь потери. Я понял, что готов стать для своих сыновей надёжной опорой. Мне было чем поделиться и чему их научить. Я представил себе счастливую синичку с крошкой на руках и двух детишек, которые держатся за её платье, и почувствовал, что энергии во мне стало ещё больше. Столько, что, возможно, даже после общения с королём что-то останется.

Я оставил в памяти пометку о книгах и продолжил чтение.

«Также я была бы вам благодарна, если бы вы посоветовали для чтения ещё какую-нибудь полезную, но доступную женскому уму литературу, которая помогла бы мне выглядеть на вашем фоне не столь бледно. Пока же мне доступна лишь одна книга из рекомендованных вами, хотя, признаюсь, в поэме о Фрейн и кузнецах мне многое непонятно».

Получив от монарха письмо с требованием немедленно возвращаться, я и думать забыл о нашей милой литературной беседе. Я точно знал, что «Ода» хранится где-то в библиотеке, но понятия не имел где. По понятным причинам я хотел бы вообще забыть о её существовании, но упрёки в адрес Вилли Сказкаарда были столь несправедливы, что я не смог промолчать. И просто хотелось немножко подразнить маленькую синичку. Но даже если бы я вспомнил об откровенной поэме, всё равно меньше всего ожидал бы, что Эмили сумеет отыскать её в огромной библиотеке. В первый же день после моего отъезда. Тут же начнёт читать и захочет поделиться своими впечатлениями.

«Я закончила читать на моменте, когда Фрейн вырывается из рук младшего кузнеца и набрасывается на “источник гордости мужской”. У меня есть версия, что речь идёт о том самом детородном отростке, который вы демонстрировали мне перед отъездом».