Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 114 – Егорина Ленина

- Рано еще! - тихо прошептал папа.

- Да нет. Поздно. - поправила я его.

- В каком смысле?

- На улице ночь. Поздно, а не рано.

- Я думал, что ты меня хоронить собралась. - указал он глазами на свечку.

Лежащий в позе покойника и под белым одеялом, папа был бледноватым.

- Для усопшего ты слишком разговорчив. Спи давай, а то опять за Василеной бежать придется.

Я отобрала свечку и вышла на кухню. Пустые крынки на столе ясно давали понять, что корову вечером никто не доил. А я уже так хотела спать! Но, пришлось идти.

Только открыла дверь на скотник, а мне в живот уперлись рога. Я заорала и кинулась обратно. Упала на зад. Свечки потухли.

- Мамочка, роди меня обратно! - запричитала тихонько - Вот говорили мне, что мысли материальны, а я не верила. Это боженька меня решил покарать за крамольные мысли об отце Митрие. Я больше так не бу-уду-у!

- Му-у-у!

- Ась?

- Му-у-у! Му-у!

Я зажгла свечи. Корова смотрела на меня как на идиотку. Я смотрела на ее рога, украшенные повисшим с одной стороны ведром. Потом пощупала их. Как я могла забыть, что корова рогатая?!

- Пожалуй, Аглая, я с тобой соглашусь. Я - идиотка!

- Му-у-у!

- И это тоже. - согласилась я.

Кормление скотины в целом и доение коровы в частности, прошло без эксцессов. Это если не считать еще одного погнутого ведра, которое корова скинула с себя грациозным кивком головы. Очередная порча имущества. На всякий случай, я перекрестилась.

Разливая парное молочко по крынкам, я налила в собачью миску то, что не влезло. Собаки нигде не было.

- Куч! - тихонько позвала я его. - Кученька, ты где?

Послышался шорох и глухое поскуливание. Пройдя по всей кухне, я остановилась у дверей. Вышла в сени. Скулеж усилился у люка в подпол. Куч или демон какой? Тьфу! Какие еще демоны?! Я резко открыла крышку и на меня выскочило что-то маленькое и волосатое. Оно расцарапало когтями мне левую щеку, прокусило плечо и оттолкнулось от моей тушки в сторону кухни. Дверь-то я не закрыла! Куч выскочил следом и повалил меня на пол. Вылизывая мне лицо, он непрестанно поскуливал.

- Кто ж тебя там запер, маленький? И что это за чертяка вылетела перед тобой?

- Мне тоже интересно. - вышел папа. - Кто это проскакал по мне?

Я посмотрела на отца с пола. В свете свечи, что была в его руке, четко виднелись следы когтей на его правой щеке. Моя левая немного начала саднить.

- Мя-я-а! - пропищал возмутитель спокойствия с кухни.

Я поднялась на ноги и закрыла люк. Под кухонным столом обнаружился котенок. Маленький, черный, с белым пятнышком на шее. Чертенок, а не котенок! Я его вытащила и прижала к груди.

- Не шипи! Сейчас молочка поедите и спать пойдем. Остальное завтра решим.

- С прибыточком нас! - покачал головой папа и ушел в свою комнату.

- Вот и дом для тебя нашелся.

Пока я уносила крынки в подпол, предварительно проверив его на наличие другой угрозы моему здоровью, Куч и котенок налакались молока и развалились на моей кровати. Придется потесниться. Не выгонять же детей волосатых. Котенок на меня зашипел, но быстро успокоился и начал мурлыкать. На пузе обнаружился белый треугольник. Бабочка на шее и трусы на пузе. Настоящий джентельмен!

Утро меня не порадовало от слова совсем.

Во-первых - вчерашние царапины на щеке были до крови, а к утру все запеклось и прилипло к наволочке. Пока отрывала себя от постельного, слезы от боли катились градом.