Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 180 – Егорина Ленина

- Я же только за! - возмутился Любомир. - Я ж сам пришел к вам руки любимой просить.

- А вот это, - ткнул грозный отец невесты в плоский живот дочери - Как неоспоримый аргумент?

Отец Митрий застонал, но обряд провел. Мы терпеливо подождали. Когда они залезали в нашу телегу, я повернулась к кровным родственникам.

- Папуль, а Любомир точно брат мамы? Не твой?

- Я просто быстро перенимаю опыт старших! - весело ответил дядя, обнимая молодую жену. - А вот это, - потряс он их связанными руками - Тещенька моя любимая подсобила.

Дальше все прошло мирно. Мы доехали до места торжества, под лихие звуки гармони прошли к столам, подождали пока поставят еще четыре стула и расположились. Святой отец первый подбежал.

- У вас больше нет родственников? - запыхавшись, он грозно навис над нами. - Может еще кого поженить?

- Детей наших будете женить, а пока можете расслабиться. - ответил Виктор.

- У нас никаких детей нет! - влезла я. - Кого ты женить собрался?

- Это легко исправимо. - хохотнул Любомир и они с папулей ударили по рукам.

Глафира и Василена покраснели. Я же похвалила себя за целомудренность. И тут выделилась!

В толпе увидела Алеха. Хотела подняться, но Вик не пустил. В другом конце стола, рядом с Танией Власовной заметила Ираиду. Вся мужская часть глазела на нее безо всякого стыда. Я опять хотела встать, и опять не пустили.

- Там дикая несправедливость творится! - зашипела я. - Я не могу этого так оставить!

Виктор меня успокоил тем, что Алех и Ираида еще увидятся. Не в Царь-граде затеряны, а всего лишь за разными столами сидят.

Неужели я такая предсказуемая? Да не может такого быть! С чего он взял, что я об этой парочке пекусь? Вспомнила, что это он и подсказал о сердечной занозе Алеха. Ладно, может пока пожить спокойно. Недолго. Смерила Вика многозначительным взглядом с прищуром.

- У тебя странный взгляд, любимая. - замер он.

- Привыкай, любимый.

Народ вовсю уже гулял и запрокидывал за воротник. Бабули Виктора, а теперь уже и мои, подхватили детей и увели за отдельный стол. Тимурку тоже, хоть он и скорчил жалобную рожицу. Папуля тоже приложился к бокалу под особенно прочувственный тост. Любомир не пил. Сначала я подумала, что он трезвенник-язвенник, но потом разглядела острые ноготки Глафиры, впившиеся в руку муженька. Так ему! Ибо нечего примазываться к чужому празднику. Хотя, сама-то я не лучше... Взгрустнулось.

Девчата решили отправиться плясать и подхватили парней. Дед Митяй бегал вокруг и пытался отбить хоть кого-нибудь. Отбил сначала все ноги, а потом ему отбили шаловливые руки.

Пляска кружилась и вертелась. А я чем хуже? Уволокла Виктора в ручеек и оставила где-то свою туфлю. Попрыгала к столу, но меня донесли на руках. Дед Митяй орал, что нашел башмачок и обладательница обувки должна поцелуй. Вик отобрал. Я его поцеловала. Дед что-то скумекав, переиначил свою речь и пошел тырить туфли. То тут, то там звучали женские вскрики и звонкие пощечины.

Вино было вкусным. Уже третья кружка была выпита и хмель, брошенный на старые дрожжи, кружил голову. Виктор пытался за мной уследить, но его часто отвлекали. Хе-хе! Заиграла веселая музыка, но ноги мои немного подвели. Щас спою!

- Пришла, - заорала я погромче веселую песенку. - И оторвала голову нам чумаче...

- Держи ее! - простонал папенька Виктору, зажимая мне рот. - Если она дальше будет петь, то половина села сляжет замертво.