Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 59 – Егорина Ленина

Я почувствовала чей-то тяжелый взгляд на затылке сбоку. Повернув голову, увидела как на меня пристально пялится внук бабы Мии. Выгнула бровь, таким образом спрашивая - "чего надо?" Виктор усмехнулся, будто заподозрил меня в чем-то противозаконном и показывал мне, что он в курсе моих делишек. Батюшки, ну и нахал! Мои глаза сами закатились, потом скосились, а язык вывалился. Ну а чего он?! Виктор споткнулся, но устоял. Жаль. По-моему, я сногсшибательно как хороша в таком образе.

В церкви было места явно меньше, чем прибыло народу. А посему, отец Митрий принял решение запустить внутрь только родственников и самих молодых, а остальных оставить среди плодовых деревьев. Все в сад!

Поймала на себе цепкий и настороженный взгляд святого отца. Что? Опять? Я оглянулась, может и не на меня смотрит? Сзади стоял папа с Василеной и детьми. А за ними прожигал меня глазами Виктор. Дыра в моей голове, судя по всему, будет сквозная, а может быть даже двойная.

Широко улыбаясь, я дала понять отцу Митрию, что ничего не затеваю. Даже ножкой шаркнула, попав сапогом по ноге Велеи. А нечего в туфельках ходить! И вообще, я просто стою и жду начала церемонии вместе с народом.

Ничего не сказав, отец Митрий встал в дверях в ожидании, когда подвезут телегу с брачующимися. Хоспаде! Слово-то какое стремное.

Гости понемногу начали стихать и стал слышен топот копыт, звон колокольчиков и грохот телеги. Ведомая дядькой Михеем тройка лошадей, подвезла молодых почти к крыльцу, затормозила и, как по команде, облегчилась. Замерев, в полной тишине народ смотрел за бесплатной доставкой конского навоза к порогу святого места. Я уже было начала волноваться, но толпа радостно взревела. Некоторые выкрикивали: "к богатству", "к детям", "знак плодородия"...

То есть, получается, что говнище у порога - это не бардак, а символ благости! Надо предложить отцу открыть бизнес. А то корова наша этих символов много делает и я могу подбрасывать их по всему селу прямо под двери. С благими намерениями, разумеется.

Услышав мои размышления, папа покраснел от сдерживаемого хохота, Василена только улыбнулась, а дети веселились вовсю. Хорошо, что никто больше не услышал. Сюрприз будет!

Невеста была несказанно как хороша! Темные волосы волнами спускались до талии и были украшены венком из роз (надеюсь, что не из цветника отца Митрия). Длинное алое платье прямого кроя, было подпоясано расшитым бисером кушаком. Все края одеяния были обиты золотой тесьмой. На ножках красные сафьяновые сапожки на небольших каблучках.

Жених был прост и наряден одновременно. Красная рубаха, красные брюки, заправленные в черные новые сапоги, черный жилет с красными узорами понизу. Писарь выглядел кровавым умертвием с бледным лицом на празднике жизни. В фильмах графа Дракулу всегда играли красавчики. Вот и наш был очень симпатичным. Приятная внешность привлекала внимание. А его яркие синие глаза безотрывно следили за Амитой.

Отец Митрий сопроводил жениха и невесту к алтарю и начал обряд. Проведя церемониальные служения, окропив всех присутствующих в церкви святой водой (бзик на водных процедурах у него что ли?), богослужитель вышел и громко возвестил:

- Раба божья Амита и раб божий Влад с сего момента являются женой и мужем!

Народ грохнул "банзай"! В смысле "ура", конечно. Посыпались пожелания, поздравления, наставления и иже с ними. Я же стояла и поражалась, как имечко подходило жениху.