Книга Истинная: от судьбы не убежишь!, страница 99 – Юлия Юг

В этот момент из комнаты раздался детский плач. Виолетта среагировала первой.

— Все хорошо, я успокою малыша, — успокоила она Катю, будто была знакома с той всю жизнь, и по-хозяйски прошла в комнату.

Ко всеобщему удивлению, уже через несколько минут детский плач утих, и до моего слуха донеслось её нежное воркование с ребёнком. На мгновенье почувствовал ревность к этому малышу, которому досталось внимание и ласка моей любимой. Но быстро одёрнул себя за это. Душу греет то, что когда-нибудь Виолетта также будет ворковать и с нашими детьми.

Катя всё также сидела, опираясь на стену и слегка приподняв голову, чтобы остановить кровь, всё еще идущую из её носа.

— Проси у неё прощения. Проси прощения! — Прорычал Пьер.

— За что? — пискнул мужичок, явно не осознавая, что злить зверя — себе дороже.

Этот смертник ещё явно не осознал, кто перед ним. Но Пьер ему ответил. И во время его реплики у Кати всё больше округлялись от удивления и неверия глаза:

— За каждую слезинку, пролитую по твоей вине. За побои и обиды, что ты ей причинил. За всё проси!

— Тебе, братан, это зачем — за неё впрягаться? Ты вообще знаешь, кто я? — сменил тактику бывший Кати.

Пьер приложил его носом об пол и повторил:

— Проси прощения, я сказал! Кто ты, я и так, знаю. Ты — мразь последняя, поднимающая руку на женщин.

— То есть она и тебе дала присунуть? Как и тем, что в Твери приехали за неё впрягаться? — Произнес горе-муж, доводя тем самым волка, и без того требующего наказать обидчика истинной пары, до крайности.

Затем он посмотрел на Катю и добавил, не унимаясь:

— По рукам, значит, пошла.

И вот теперь выдержке Пьера пришёл конец. Я подлетел к нему, на ходу анализируя, что предпринять. Но опоздал, так как его руки и лицо начали проходить частичную трансформацию, покрываясь шерстью.

Вряд ли это видел провокатор, пребывающий внизу, в захвате беты. Но Катя явно увидела. Её лицо озарило удивление, а глаза расширились от страха.

Пьер тоже заметил реакцию своей истинной. Чертыхнулся, и подняв недоделанного борца с женщинами, кинул его вперёд. Мужик отлетел на несколько метров и упал, ударяясь о стену, теряя при этом сознание от силы удара. Пьер стоял, сжимая и разжимая кулаки, явно пытаясь вернуть себе самоконтроль и человеческий облик.

Понимаю его как никто другой: близость истинной, ещё не соединённой с тобой, и потенциального конкурента, кого угодно сделают неуравновешенным. А уж тем более, когда на твоих глазах обидели твою женщину и ты чувствуешь её кровь. Это снесет крышу любому. Мой бета ещё хорошо всё это время держался.

Я подошёл к Екатерине и спокойным, насколько мог мягким, голосом произнёс:

— Не бойтесь. Мы — друзья. Мы хорошие знакомые вашей подруги, Ольги. При нас вы будете в безопасности.

Катя смотрела на меня большими, стеклянными глазами. Вероятно, ещё не отошла от испуга. Но все же она мне кивнула в знак понимания.

— Здесь вам с ребёнком оставаться небезопасно. Там внизу ещё двое знакомых этого, — я кивнул в сторону валяющегося в отключке её бывшего муженька.

Катя обняла себя руками и поежилась, будто ей холодно. Краем глаза я увидел, что и для Пьера этот её жест не остался незамеченным. Он сделал шаг в сторону девушки, наверняка намереваясь подойти и обнять согревая. Но затем передумал, и остался на месте в нерешительности. Думаю, это был правильный шаг. Не хватало ещё больше собой напугать и без того напуганную девушку.