Книга Скандальная история старой девы, страница 18 – Анастасия Милославская

– Пришла в себя, – поджав сухие губы говорит жрец. – Как и следовало ожидать, метка была не настоящая! Иначе бы она не исчезла.

Я отворачиваюсь, потому что зловонное дыхание моего мучителя вызывает приступ тошноты. Касаюсь рукой живота и вздрагиваю от страха за малыша. Но всё в порядке, ничего не болит и не тянет, ребёнок не пострадал.

– Недовольна она ещё, вы посмотрите на неё, – цедит презрительно старший жрец.

– Анна, хватит валяться! – визгливый голос мачехи заставляет меня поморщиться.

Я привстаю и вижу, что нахожусь в небольшой комнатушке с закопчённым окошком и обшарпанными стенами. Мы всё ещё в храме, просто меня унесли прочь из главного зала.

Разве унесли? Унёс. Это сделал бывший жених. Фантомное ощущение его прикосновений всё ещё жжёт кожу.

– Где Рагнар? – вырывается у меня, и я тут же жалею, что спросила.

Здесь старший жрец, какой-то молодой мужчина в рясе, мачеха и Мила. Последняя вообще сидит в углу и выглядит крайне бледной и замученной. Из неё будто все соки выпили.

– Ушёл, больно ты ему нужна теперь без метки, – сварливо цедит мачеха, поджимая губы.

– Военачальник Норд скоро вернётся, старший жрец сообщит ему, что вы очнулись. Меня зовут Добромир, я старший послушник в храме Морены в землях безмужних. Я здесь, чтобы проводить вас туда.

Значит, Рагнар где-то здесь. От этого неприятно зудит под кожей. Не хочу его больше видеть.

– Спасибо, – благодарно киваю я старшему послушнику. – Я – Анна.

Он улыбается в ответ добро и открыто. Кажется, послушник единственный в этой комнате не испытывает ко мне неприязни. Он выглядит молодым, ему не больше тридцати лет.

– Вставайте, лира Анна, – поторапливает меня старший жрец. – Некогда мне с вами возиться. Радуйтесь, что лир Норд милостив и не казнил вас, а тело не отдал на растерзание волкам.

– Радуюсь, – мрачно отвечаю я без особого энтузиазма.

Встаю с кровати, босые ступни касаются ледяного пола, и я сразу же поджимаю пальцы на ногах.

– Карета ждёт, нужно дать лире Анне переодеться, и мы отправимся в путь, – произносит старший послушник.

Мачеха делает пару шагов вперёд и останавливается передо мной.

– Я отдаю тебя на милость богини. Надеюсь, ты вымолишь у неё прощение, Анна.

– Прощай, сестрёнка, я буду тебя навещать, – Мила тянется вперёд и слегка приобнимает меня за плечи. – Мешок с твоими вещами на столе.

Все выходят из комнатки, остаётся лишь старший послушник. Он открывает сумку, которую держал на плече, и достаёт оттуда одежду.

– Старые девы носят вот такие платья, чепцы и туфли, – поясняет он, передавая всё мне. – Носить другое строжайше запрещено, таковы правила. Волосы вам остригут завтра в храме.

Я беру стопку с одеждой:

– И много правил в землях безмужних?

– Достаточно, но не волнуйтесь. Я расскажу вам все. А теперь переодевайтесь.

Когда остаюсь одна, снимаю с себя платье, в котором проводили обряд. Запястье кто-то уже намазал пахучей мазью и забинтовал – спасибо и на этом. Наверняка останется уродливый шрам. Надо будет посмотреть потом, что они со мной сотворили.

Надеваю красное платье с объёмной юбкой из плотной ткани, застёгиваю его под горло. Единственное его украшение – белый кружевной воротник. На голову надеваю красный чепец с тем же кружевом.

Волосы – пока ещё длинные, пышные, кучерявые – ложатся на спину до самой поясницы. Мне горько будет с ними расстаться, но всё могло быть куда хуже. Если меня действительно хотели казнить, то я ещё легко отделалась.