Книга Скандальная история старой девы, страница 64 – Анастасия Милославская

Я возвращаюсь к Велику тяжело дыша от бега и сжимая в руке наш старый кухонный нож.

– Ты чего удумала? – принимается голосить божок. – Сама что ли туда пойдёшь?

– А что делать? Пока добегу до храма, Радик её и прибить может. Если уже не сделал это… – я замолкаю, собираясь с духом.

И не факт, что в храме мне помогут, если вообще откроют ночью. Но я должна что-то сделать! Еся приняла меня в своём доме, накормила, рассказала всё о здешних местах. Она просто несчастная заблудшая душа, которая пытается выжить в тяжелейших условиях.

– Вот что, Велик, сделаем так… – я склоняюсь к божку и быстро рассказываю свой план.

Он явно не слишком доволен тем, что придётся рисковать, но соглашается. Выбора у нас особо нет.

– Ладно, я быстро всё сделаю. Может крох моей магии и хватит, – Велик бросается к болоту.

А я потихоньку иду к дому Есении. С каждым шагом и с каждым порывом ветра, впивающимся в кожу, на душе всё тягостнее. Мне страшно за Есю, за себя, за моего нерождённого ребёнка. Правильно ли я поступаю, так рискуя? Но сейчас нужно делать, а не предаваться сомнениям.

Сегодня я закрою глаза на произвол и беззаконие, а завтра они постучатся в мои двери, и никто не поможет.

В конце концов, если что, у меня есть нож и Велик на подстраховке. Хоть что-то.

Я подхожу к дому, поднимаюсь на крыльцо и прислушиваюсь к происходящему. Тишина… и она пугает.

Порывы непогоды всё усиливаются, в ушах начинает звенеть от завывания. Деревья скрипят, словно шепчутся между собой, а дверь передо мной зловеще вздрагивает каждый раз, как в неё ударяется ветер. Я медленно тянусь к ручке, сердце гулко стучит в груди.

Вдруг слышу, тихое бормотание и всхлипывания Еси. А затем:

– Заткнись, дура!

Дёргаю дверь на себя, распахивая её. Ветер входит в дом вместе со мной.

Я вижу Есю, которая сжавшись в комочек лежит у камина, и Радика склонившегося над ней с занесённой рукой. Они вдвоём разворачиваются. Еся при виде меня начинает рыдать ещё сильнее, а Радик хмуро сводит брови к переносице:

– Тебя чего нелёгкая притащила? Иль передумала?

Он выпрямляется и поворачивается ко мне всем корпусом. Я опускаю глаза и вижу, что у Радика расстёгнут ремень. Ярость поднимается в груди. Он уже изнасиловал Есению? Или только собирался?!

– Еся, вставай и иди ко мне, – зову я.

– Ты чего удумала, коза? – Радик загораживает Есю, вставая между нами.

– Я вижу, что ты избил её. Тронешь ещё раз – пожалеешь, – я внутренне вся напряжена до предела, но внешне стараюсь быть хладнокровной.

– Ты, видать, решила, что можешь мной вертеть, как пожелаешь? Приняла доброту за слабость? Мало того, что к себе не подпускаешь, так решила и здесь всего лишить? Или ревнуешь?

Он настолько мерзкий, испорченный и обнаглевший от лютой вседозволенности, что меня едва не тошнит физически.

– Убирайся, иначе сгинешь прямо сейчас, – предупреждаю я.

Но, как я и предполагала, в доме Есении Радик чувствует себя в своей тарелке. Здесь в привычной обстановке ему куда комфортнее. На губах мерзавца появляется противная усмешка.

– Ты заигралась, ведьма, – он делает ко мне шаг, пряжка его ремня предупреждающе звякает.

В этот момент дом начинает ходить ходуном. Стены дрожат, посуда дребезжит, а пол под ногами вибрирует, будто там внизу прямо под нами пробуждается какая-то сила.