Книга Строптивый трофей. Книга 1, страница 147 – Елена Чуб

И УЛЫБКА! Вей улыбался! Легко, безмятежно… И эта его улыбка как ножами со всего маха одновременно резанула по обоим моим сердцам. Мне он так не улыбался никогда… но мне до отчаянного захотелось этого. Захотелось чтобы ТАК он улыбался именно мне, только лишь мне. Захотелось вернуть все назад. До того самого момента, как я вообще узнал об этой проклятой Калвирее и отдал приказ о нападении на нее. Я многое отдал бы сейчас за то, что бы узнать каким именно Вейтар был до пленения. И отчего-то с отчаянной тоской понимал, что скорее всего, тогда он был таким же, как сейчас в оранжерее… и от этого хотелось взвыть в голос.

— Я принял верное решение, ты и сам должен это понимать, — оборвал мои совсем нерадостные размышления отец, — это то самое решение, которое устроит всех. Иначе вы просто свели бы друг друга с ума. А так у тебя появился шанс всё начать сначала. Признайся, ты ведь часто задумывался об этом в последнее время? Что ты так смотришь на меня? Ведь я прав?

Я медленно киваю, признавая правоту отца.

— Ты сам не смог обуздать свою постельную игрушку и в придачу показал всем, ЧТО этот раб для тебя значит. Ты сам даешь козыри в руки своим врагам, показываешь, насколько слаб. Для будущего Императора это недопустимо и смертельно опасно. Этого пленника следовало бы уничтожить, а мозги промыть тебе, но ты должен помнить и осознавать свои поступки и их последствия. Игры закончились, Миалтер! Твои выходки обсуждает вся элита Империи. Ты будущий Император и должен наконец это осознать, — слова отца словно стальной клинок резали воздух. — С этого дня ты обязан будешь присутствовать вместе со мной на всех переговорах, совещаниях и поездках. О клубах, гонках и прочих развлечениях можешь забыть навсегда. Завтра же на совещании по безопасности примешь под свою ответственность сектора с планетами класса «С». Начнешь с самых низов… Проведешь полный анализ ситуации и доложишь на следующем собрании о результатах и планах.

Ноги меня явно не держали, но упрямство не давало показать свое плачевное состояние. Отец был явно настроен серьезно взяться за меня, а я не мог отвести глаз от Вея. Он не помнит. Ничего не помнит. И меня тоже…

— Миалт, ты слушаешь меня? — окликнул отец. — Ты плохо выглядишь…

Я кивнул и тут же сильно пожалел об этом — боль резанула по вискам. Но сжав зубы я потребовал:

— Мне нужна встреча с ним. Сегодня же!

— Хорошо, — как-то на удивление легко согласился отец, — ты увидишься со своим мальчиком сразу же после того, как с ним поработают лекари. Тебя проводят в его комнаты.

Как же тошно… Вся эта неопределенность, постоянно крутящиеся рядом лекари, их навязчивое внимание. Строгий контроль во всем. Эти бесконечные восстановительные процедуры, лекарственные средства, которыми они меня накачивают беспрестанно. Надоело. А еще и эта непрекращающаяся головная боль, которая по их словам является следствием аварии, в которую я попал.

Не помню я эту аварию… НИЧЕГО не помню. Совершенно ничего НЕ ПОМНЮ! Это раздражает чуть ли не до зубовного скрежета и одновременно с тем пугает. Почему меня никуда не выпускают из этих трех комнат, в которых меня заперли и которые уже просто до невменяемости достали? Множество вопросов, на большинство которых у меня нет ответов. Скупые сведения, которые я чуть ли не силой вытягиваю из окружающих меня виорийцев мало что проясняли. Отчего-то со мной не особенно спешили делиться хоть какой-то информацией. Все они ссылались на то, что мне сейчас совершенно нельзя нервничать и что мне все обязательно расскажут, но немного позже. Расскажут те, кто располагает гораздо большими, чем они полномочиями и данными.