Книга Ученье – свет. А выключатель я сломала!, страница 27 – Елена Северная

— Мать моя в майонезе!

Отплевываясь от шерсти, я выпуталась из бархатной ловушки и зло уставилась на часовую птичку. Ворона сидела на жёрдочке, с восхищением таращила глаза сквозь невесть откуда взявшиеся на клюве очки, и держала в крыльях ручку и блокнот, изящно оттопырив маховые перья и всем своим видом выражая готовность запечатлеть неизвестные ей ранее словесные перлы.

— Столько новых слов! Повторите, пожалуйста!

Профессорский вид вороны разом смыл злость волной раздражения.

— Лысые ёжики! — простонали из кухонного проёма.

Я перенастроилась на звук. Из-за косяка кухонной двери испуганно хлопали круглыми глазами енотовидные гномики.

— Риночка, — опасливо раздалось сверху, — кофе сварить?

Подумав долгую секунду, я согласилась.

— Вари. Только я сначала эту рыжую тушу пристукну. Будет у нас к ужину бефстроганов в шубе.

Кот притворился меховым элементом декора.

— Ой, да брось ты его! — засуетился Шон. — Какой из него бефстроганов? Тем более, ты же знаешь — у меня от шерсти изжога. Давай, я тебе сырочка на хлебушек положу и в духовочке запеку.

Я заинтересованно покосилась на рейка, не выпуская, однако, из рук кота, который продолжал не подавать признаки жизни.

— И с каких пор ты стал проявлять интерес с готовке?

— Ну, что не сделаешь, ради избранной хозяина! — притворно вздохнул маленький проныра и порхнул на кухню.

Следом исчезли дрархи. Послышалась деловитая возня, звон посуды, жужжание кофемолки, словом, рейк кинулся изображать кипучую деятельность. Запах кофе вытеснил раздражение. Я посмотрела на кота, встряхнула его за шкирку, словно продавец песцовую шкурку перед покупателем и задумчиво изрекла:

— Всем хорош, паршивец, только в цветовую гамму интерьера не вписывается.

— Я согласен на покраску! — слабо мявкнул Рерх, приоткрыв один глаз.

На кухне испустила задорный клич кофеварка.

— Ладно, — скинула я кота на пол. — Живи пока что.

Он прижал уши и на полусогнутых лапах шустро юркнул в надёжное убежище, которым, по его мнению, являлся стол.

— Так что? Ликбеза не будет? — возмущённо поинтересовалась «почти ворона».

И тут же захлопнула клюв под дружное шипение всех обитателей покоев.

На завтрак я почти опоздала. Залетела самой последней, когда столовая почти опустела. Схватила поднос и рванула к раздаче.

— О! Наконец-то! — обрадованно прогудела огромная тётка. — Я уж думала не придёшь!

Я подняла глаза и столкнулась с весёлым взглядом вчерашней великанши.

— Еда — это святое! — выдохнула и принялась накидывать себе на поднос завтрак.

— Вот! — раздалось басовитое и мне на поднос торжественно водрузили тарелку с двумя пирожками и блинчиками. — Специально для тебя оставила!

— Что? Не понравилось?

Холодный пот прошиб насквозь, приблизив моё состояние к состоянию утреннего Рерха. Захотелось прикинуться предметом интерьера в виде статуи голодной студентки. Сейчас и мне достанется. За перевод продуктов.

— А то! — радостно рявкнула кухарка. — Особо оценили оборотни!

Голова отозвалась пустым перезвоном — это капельки страха покидали душевный плацдарм в спешном порядке.

— Теперь блинчики с ливером — обязательное блюдо на завтрак! — продолжала кухарка.

— Ну, вот и славно, — пробормотала я и попыталась улизнуть.

— Ты, это, — уже потише сказала тётка, — обращайся, ежели что. Я тут главный повар. Элма меня зовут. Не стесняйся, ежели чего захочешь. Или как сегодня, — она поиграла густыми бровями. — Опоздавших не принято кормить. А тебе сделаю исключение!