Книга Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти, страница 148 – Никита Кита

Затылок взорвался острой болью, в глазах потемнело, а сознание помутнело. Надо сказать, дед умел врезать по-взрослому, на все свои шесть десятков прожитых. Бей он обычного зверолюда, то сумел бы выключить того на полторы секунды. Но он ударил сосуд, содержащий душу великого воина. А Вейгер, до того отточил свои рефлексы, что мог действовать, даже потеряв сознание. Поэтому лёгкое оглушение, нисколько не помешало ему свершить задуманное.

Тело парня подорвалось вверх, на лету оборачиваясь передом к противнику. Пока Тихако соображал, что он снова свободен, в запасе было пару мгновений. Гибкая нога котолюда взмыла вверх, очерчивая дугу. Носок босой ступни жёстко врезался в встретившийся на пути мужской подбородок. Лагот мгновенно обмяк и сложился вниз.

«С молодыми суставами драться одно удовольствие.» — отметил арханурец, когда пришёл в себя.

Голова продолжала гудеть, но вислоухий чарки не давал ему передохнуть. Он, в который раз, остервенело набросился на Пауля. Правда, уже не так энергично, как по началу.

Своим ускоренным восприятием Вейгер увидел заторможенные движения пятнистой псины и со скукой подумал:

«Дело за малым.»

Вынырнув из беспамятства, старик ощутил, что сидит на холодной земле, облокочённый спиной на дерево. Он раскрыл глаза и увидел, что связан, по рукам и ногам, войлочной верёвкой. Прямо перед ним стояло то самое существо, за которым он гнался от харачунского поля. Синеволосый котолюд глядел на Лагота сверху вниз, со скучающим выражением на лице.

Сбоку послышались странные звуки и пожилой мужчина обернулся. Оказалось, там лежит, также связанный, его верный пёс, Тихако. Вислоухий чарка беспрерывно чихал и мотал мордой. На чёрных ноздрях у него виднелись следы какой-то зелени.

Прочный канат обвивал задние лапы собаки. Оттуда он тянулся к передним и обвивал также их. От передних лап канат вился к собачье голове, а там стягивал вместе верхнюю и нижнюю челюсти. Потому питомец и не мог никак облизнуть выпачканный неизвестно в чём нос.

От пёсьей морды верёвка была проложена к щиколоткам деда. А от них уже к его же запястьям.

— У тебя даже ножа нарезать верёвку на куски нет! — злобно прыснул старик, подняв взгляд на Пауля.

— Как видишь, он и не потребовался. — не без бахвальства произнёс тот в ответ.

Недовольная рожа старика отвернулась вбок.

— Ты победил меня. — всё так же сердито продолжал он — Раз так, волен делать со мной что пожелаешь.

Зверолюд помолчал, с интересом ожидая, что ещё выдаст пожилой харачунец. Серьёзный взгляд седовласого мужчины суетливо забегал из стороны в сторону. Было заметно, что он собирает в кучу остатки достоинства для какого-то заявления.

— Это со мной… Ну а Тихако, здесь не при чём. Он просто следовал моим командам. Так-то он, ещё молодой и очень хороший пёс…

Серые, окружённые ореолами морщин глаза сторожа вдруг внимательно посмотрели в тёмные спокойные глаза юноши.

— Если есть в тебе хоть капелька сострадания, не убивай его. Можешь не отпускать, но оставь в живых.

Вейгер выдержал небольшую паузу, наблюдая за просящим выражением на старом лице. Оно было сухим и суровым, готовым принять прискорбный отказ. Сколько славный воин повидал таких лиц? Едва ли не больше, чем мёртвых, лишёных признаков жизни. Любая власть неизменно сталкивается с моментом, когда слабые вымаливают у неё сострадание.