Книга Попаданец в Рой Пожирателей Вселенной. Том IV, страница 80 – Никита Кита

Чтобы больной случайно, резким движением не сорвал с себя кожу, — мало ли на что он способен из-за сильной боли — слуги дополнительно перекинули через его лоб и локти силиконовые стяжки, прикреплённые к ковру.

Гусеницы перенесли в операционную весь врачебный инвентарь, кроме пилки. Её они положили металлической частью в костёр, дабы обеззаразить.

Тем временем, слизевики помыли поражённое бедро мокрой тряпкой, а жук-хирург создал из слизи жгут, который разместил в районе тазобедренного сустава. Впитывая вещество в поры на лапе, врачеватель уменьшал диаметр силиконовой окружности и, тем самым, сдавливал артерии в ноге.

Парнишка не знал, насколько сильно нужно передавить конечность реконструктора, чтобы он не умер от потери крови. Вряд ли даже специализированный доктор с Земли, попади он на место Фёдора, дал бы конкретный ответ на этот вопрос. Всё-таки анатомию инопланетных рас в земных ВУЗах не преподают. А потому, сокращая жгут, перерожденец действовал интуитивно. Он опасался перестараться и в итоге повредить мягкие ткани или сломать кость. Прочности слизи вполне хватило бы на такое…

В какой-то момент Миару беспокойно застонал, и мыслительный центр прекратил впитывание силикона. Похоже дальнейшее уменьшение ободка вокруг бедра вызывало у пациента значительную боль.

Другой слон взял подготовленную жердь и сунул её реконструктору в зубы. Вроде так делали в фильмах, когда кому-то предстояло выдержать нестерпимую боль…

Дабы мужчина не выплёвывал деревяшку, слизевик залепил ему рот. Также это поможет заглушить истошные крики, которых, наверняка, будет много из-за ампутации без наркоза.

Большие глаза жуколова непрерывно суетились под закрытыми дрожащими веками. Дёрганые движения натягивали приклеенную кожу и упирались в силиконовые ремни. Тихое кряхтение доносящиеся из ротовой полости гуманоида стояло постоянным звуковым фоном.

Гусень-ассистент принёс пилку прошедшую дезинфекцию в костре и вложил её в лапу доктору. Слизевики с инвентарём в клешнях обступили больного с разных сторон. Один держал лоскуты ткани, другой поднял и открыл ларец с целебной мазью, третий образовал из слизи клейкий плотный эластичный блинчик.

Стальная лента вжалась в мягкое бедро между жгутом и почерневшей кожей. За один проезд она вошла в плоть на сантиметр. Рядок заточенных зубцов окрасился в тёмно-бардовый. Кровавые капли брызнули на операционный коврик, словно сок из сдавленного граната. Пронзительный надсадный вопль эхом разнёсся по тёмному бункеру. Миару выпучил глаза и агонизирующе задёргался. Кляп на рту не сильно помогал заглушить издаваемые им звуки.

Доктор продолжил пилить без остановок, с каждым разом погружая ленту всё глубже. Густой гранатовый сок забрызгал по обе стороны от отрезаемой ноги. Остервенелый неистовый вопль не прерывался, ни на миг. Обезумевший от боли пациент начал срывать себе ногти и кожу с приклеенных пальцев. Хорошо, что Халима в тот момент крепко спал…

Помощники хирурга залили кисти гуманоида сплошным слоем слизи, чтобы четверни стало невозможно освободить. Прохлада исходящая от силикона больше не справлялась с перегревом организма, и ушедшая было испарина снова вернулась на ошалевшее лицо. Слёзы сочились из неморгающих глазных щелей; сопли стекали на впалые щёки. Четыре ноздри реконструктора ускоренно дышали, стреляя струями пара в стылый воздух подземелья.