Книга Танцующий в темноте, страница 52 – Т. Л. Мартин

Ее ноги дрожат, она замечает Обри, которая наматывает повязку на ее левую ступню. Затем ее взгляд останавливается на одной из секретарш Гриффа, когда она убирает все с поверхности стола. И затем она находит Райфа. Он сидит в углу комнаты, слишком занятый телефонным разговором, чтобы в полной мере насладиться сценой, которую он, должно быть, создал вручную после того, как я ушёл этим утром.

Я заставляю себя снова посмотреть на Эмми, сжимая кулаки в карманах от усилий, которые требуются, чтобы не смотреть прямо на ее обнаженное тело. Я не буду смотреть. Я знаю, что случится, если я уступлю соблазну, который будет манить меня до тех пор, пока я не потеряю разум. В конечном итоге Райф получит то, чего он добивался с тех пор, как она приехала.

Тем не менее, краем глаза я вижу это, пусть и смутно. Пленительные изгибы, плавные линии и соблазнительные выпуклости. Блеск пота, отражающийся от гладкой фарфоровой кожи.

Жар разливается по венам, пока не обжигает. Прошло много времени с тех пор, как я позволял себе такое простое удовольствие. Мои мышцы напрягаются и дрожат от напряжения под одеждой при одной только мысли об этом.

Один взгляд вниз, и я бы увидел все. Эмми Хайленд в самом уязвимом ее проявлении. Десять легких шагов, и мы могли бы оказаться кожа к коже. Ее пот у меня на языке. Волосы в моем кулаке. Изгиб ее нежной шеи между моими зубами, черные пряди, обернутые вокруг костяшек моих пальцев.

Моя челюсть двигается из стороны в сторону, я внезапно ощущаю прохладу моего ножа между пальцами. Чем дольше я смотрю, тем больше все это смешивается. Темные волосы, бледная кожа, эти гребаные глаза.

Жар, проходящий через меня, усиливается до обжигающего кипения, и по совершенно другой причине. Кровь Хьюго все еще покрывает пол подвала. Ощущение его ужаса до сих пор вибрирует в моих костях. Только что моими руками произошло убийство. Живое в моем сознании.

Темные воспоминания и яркие белые огни захватывают, пока не затуманивают зрение. Сдавленные крики прошлого пронзают мои барабанные перепонки и оседают в груди. Я смотрю на человека, беспомощно прикованного к моей люстре, и вижу ее.

Женщину, которая все разрушила.

Держала меня взаперти в клетке, заставляла наблюдать.

Как она освежевывала, потрошила, украшала.

Сделала фотографию и установила ценник на ее искусство.

Каждое утро, каждую ночь в течение 721 дня.

Локоть толкает мою руку, и я рычу. Грифф кривится и проходит мимо меня, направляясь прямо к столу. Прямо к ней. Он проводит рукой по паху и поправляет брюки, его намерения столь же открыты, как гребаные окна в офисе Феликса.

Мои шаги становятся шире, когда я понимаю, что иду с ним шаг в шаг. Мой взгляд прикован только к одному человеку. Ее голова поворачивается ко мне, затем к Гриффу. Ее отяжелевшие глаза расширяются, и дрожь проходит по всему телу. Обри и какая-то секретарша, спотыкаясь, отступают назад, освобождая дорогу. Я протягиваю руку, снимаю один наручник с ее запястья, и ее рука безвольно падает вдоль туловища. Я открываю следующую и ловлю ее влажное тело, прежде чем она упадет на землю, затем крепко прижимаю ее к себе.

— Джентльмены.

Веселый голос Райфа подобен далекому зову, пробивающемуся сквозь крики, все еще звучащие в моей голове.

— Руки прочь от моей секретарши, пожалуйста, и спасибо вам.