Книга Лжец, лжец, страница 111 – Т. Л. Мартин

— Я саботирую твой душ.

— Что? — спросила я.

— И я иногда слежу за тобой. В большинстве случаев, — он слегка приподнялся, одной рукой потер затылок, а другой слегка сжал мое бедро, как будто опасался, что я попыталась бы убежать. — Я делаю это, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

У меня отвисла челюсть, и я прищуриваюсь.

— В ту ночь ты последовал за мной в Питтс?

Он прочистил горло.

— Не в первый раз.

Тепло разлилось по моему телу, горло обожгло, а бедра сжались вокруг него. Я знала, что у богатых людей нет проблем с душем.

— Гребаный преследователь, — нежно прошептала я.

Он провел большим пальцем по моей нижней губе, слегка оттягивая ее вниз. Его голос тихий, неохотный.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я высунула язык, чтобы попробовать на вкус его большой палец.

— Ни за что.

Он смотрел на меня, и нежность в его глазах глубока и непоколебима настолько, что не позволила мне усомниться в том, что он видел во мне. Впервые в жизни я чувствовала себя в безопасности. Я не думала о вчерашнем дне. Я не думала о завтрашнем. Прямо здесь, прямо сейчас… Я в порядке.

И на этот раз я даже не лгала.

Ева

Повесив рюкзак на плечо, я собиралась открыть дверь своей спальни, когда мой взгляд наткнулся на свое отражение. Пирсинг в пупке блестел над джинсами, майка обтягивающая. Я заколебалась. Значит, она немного тесновата, — сказала я себе. Безобидно. Это то же самое, что я носила почти каждый день.

И все же сегодня неуверенность потрялся меня. Я никогда не чувствовала себя такой удушающей. Для кого я вообще это делала?

Закусив губу, я медленно отступила, открыла ящик комода и взяла простую черную футболку. Я поменяла одежду, затем наклонила голову, чтобы рассмотреть свое новое отражение. Эта рубашка простая и свободная. Она никак не подчеркивала мои изгибы. Это не я, но и майка тоже. Я должна признать, что в свободном крое было что-то удобное и раскрепощающее, но все же это не совсем правильно.

Улыбка тронула мои губы, когда меня осенила идея.

Я порылась в своем туалетном столике и достаю ножницы. Приподняв подол футболки одной рукой, другой я разрезала ее вдоль талии.

К тому времени, как я положила ножницы обратно в ящик, сквозь них снова просветился намек на мой пирсинг. Покрой моего подола грубый и неровный. Рубашка свисала с меня, как коробка, бесформенная.

Это идеально.

Я прошла мимо открытой двери спальни Истона, но он, должно быть, уже внизу. Бабочки порзали с каждым медленным шагом вниз по лестнице, и только когда я достигла самого низа, меня тронула напряженная нотка, витающая в воздухе. Мария поспешила мимо со шваброй в руке, что-то бормоча по-испански и качая головой. Ее седеющие волосы растрепаны, морщинки вокруг глаз глубже, чем обычно, и она не заметила меня, проходя мимо.

Осторожность охватила меня, беспокойство покалывало кожу. Я продолжила идти на кухню, и когда достигла ее, остановилась как вкопанная. Бриджит стояла на коленях на мраморной стойке. Шкафы хлопали, когда она их разбирала, выбрасывая предметы один за другим. На полированном деревянном полу валялись остатки еды и разбитая посуда.

Я перевела взгляд на Истона, который просто приподнял бровь в знак приветствия, но нетрудно заметить напряженную линию его подбородка, в то время как он избегал смотреть в сторону своей матери.