Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 53 – Рита Морозова

Каждое слово било в цель. Я отшатнулась, словно он ударил меня физически. Глаза застилала пелена. Он видел. Видел мой внутренний кризис, мою тоску, мой страх исчезновения. И использовал это как оружие. Чтобы оттолкнуть.

— Так что же ты предлагаешь? — спросила я, и в голосе зазвенели слезы, которые я отчаянно сдерживала. — Уйти? Бежать? Куда? В замерзшее королевство, где меня знают только как «теплую целительницу»? Или обратно в Вейсхольм, к Эдгару, и притворяться Аннализой, которой я не являюсь? Или, может, ты надеешься, что где-то там есть дверь обратно? В мой мир? В мою «настоящую» жизнь? — Я засмеялась, горько и коротко. — Даже если она существует… кто я там теперь? Девушка, выжившая после аварии? Сумасшедшая, которая бредила ледяными принцами? Я застряла, Кайлен! Между мирами! Между жизнями! И единственное, что у меня осталось… — голос сорвался, — … это ты. И эта борьба. А ты… ты хочешь отнять и это?

Он смотрел на меня, и в его глазах бушевала буря. Боль, вина, ярость, страх… и то самое, от чего он пытался убежать — любовь. Немыслимая, опасная, но настоящая. Он видел мою боль, и она ранила его сильнее любого проклятия.

— Я хочу, чтобы ты выжила , — прошептал он хрипло. — Физически. И… как личность. Как Алиса. Не как придаток к моему проклятию. Если для этого нужно оттолкнуть тебя… пусть даже в пропасть одиночества… я сделаю это. Я уже делаю. — Он отвернулся, его плечи снова сгорбились под невидимым грузом. — Уходи. Пожалуйста. Сеанс окончен. На сегодня… и, возможно, навсегда. Это… слишком большая роскошь. Надежда. Для такого, как я.

Его последние слова повисли в воздухе, холодные и окончательные, как приговор. «Навсегда ». Сердце сжалось так сильно, что я едва могла дышать. Я стояла, смотря на его спину — эту неприступную, ледяную скалу, в которую он снова превратился. Все, что было между нами — доверие, нежность, тот невероятный момент, когда лед плакал, а сердца бились в унисон — казалось, рассыпалось в прах под тяжестью его страха и моего внутреннего кризиса.

Я не нашла слов. Ни для протеста, ни для утешения, ни даже для прощания. Просто развернулась и вышла. Дверь закрылась за мной с мягким, но зловещим щелчком. Стражник у двери бросил на меня беглый, ничего не значащий взгляд. Я прошла мимо, не видя коридора, не чувствуя холода под ногами. Внутри была только ледяная пустота и отголоски его слов: «Ходячее несчастье », «Следующая в очереди », « Растворяешься» , « Навсегда» .

* * *

Мои покои встретили меня ледяным молчанием. Даже камин, где тлели жалкие угольки, не давал тепла — только слабый, умирающий свет. Я сбросила плащ, не чувствуя его веса, и опустилась на жесткую кровать. Тело дрожало, но не от холода — от шока, от опустошения. Его слова бились в висках, как молоты, выбивая последние крохи надежды.

« Растворяешься» .

Он видел. Видел то, в чем я боялась признаться себе самой. Каждый день в этом замке стирал грани. Грани между Алисой и Аннализой. Между студенткой-медсестрой и «теплой целительницей». Между свободой и заточением. Даже воспоминания о доме, о маме, о друзьях, о простых радостях — о запахе кофе по утрам, о смехе в университетской столовой, о шуме дождя по крыше автобуса — стали тусклыми, нереальными. Как будто это была не моя жизнь, а сюжет из книги или фильма.