Книга Грех и шоколад, страница 17 – К. Ф. Брин

– Мне нужен твой телефон, Лекси. У меня все разряжено.

Она остановилась передо мной, требовательно протянув руку.

Я не шевельнулась, пристально глядя на нее.

Она театрально вздохнула:

– Что?

– Что ты хочешь сказать этим своим «что»?

Развивать тему я не стала. Она, как и Мордекай, пребывает в гормональном аду. В самом пекле. Четырнадцать конфликтовали в ней с пятьюдесятью, а те – с девятью. Она воевала с собственным телом и собственной женственностью. Не-маг, она оказалась втянута в систему еще малышкой, когда ее мать умерла от передозировки героина. Перескакивая из одной приемной семьи в другую с остановками в детских домах, она подвергалась унижениям и избиениям, ее игнорировали и о ней забывали – пока в десять лет она не сбежала.

Я наткнулась на нее, когда она предлагала себя бездомному парню, обитающему в коробке, в обмен на еду и место для ночлега. Ей было десять. Голод толкает человека на крайности.

Благодаря мне она все еще девственница. Так же благодаря мне в не-магической зоне она считается пропавшей без вести и, предположительно, погибшей. Она живет в щели между сообществами вместе с нами, потому что ей некуда больше податься. Если только она не хочет, чтобы ее вернули в систему до того, как ей исполнится восемнадцать.

А это – только через мой труп.

Итак, вот мы здесь. Безответственная я и два подростка, маг и не-маг, оба с проблемным прошлым. Могло быть и хуже.

– Ладно, вот как дело было, – Дейзи подбоченилась. – Я продала тому парню травку, так? И…

– Так, тут и остановись, – я вскинула руку. – Продавать наркотики – нельзя.

Она закатила глаза:

– Это была не настоящая травка. Эй? Думаешь, я настолько тупая?

– Ты и впрямь хочешь, чтобы я ответила?

Если бы я была стенкой, под ее взглядом с меня слезла бы вся краска.

– Это был просто пучок всяких сорняков. И, прежде чем ты спросишь, кокс на самом деле – мука.

– Нет.

Я схватила ее за руку и потащила в кухню.

– Эй, стой!

Она попыталась вырвать руку, но держала я крепко, и в итоге поставила ее перед судьей и присяжным.

– Расскажи-ка Мордекаю, чем ты занимаешься.

– Я слышал. Дом у нас не слишком большой.

Мордекай сосредоточенно водил овощечисткой по картофелине.

– Продолжая разговор, я скажу, что продажа поддельных наркотиков еще хуже продажи настоящих наркотиков.

Я подбоченилась.

Мордекай медленно кивнул, а Дейзи агрессивно скрестила руки на груди.

– Согласен, – паренек продолжал мерно чистить картошку.

– Сбыт поддельной дряни может привести к скверным последствиям – например, к сломанным костям или пробитой голове, – продолжила я.

– И это неправильно с точки зрения нравственности, – добавил Мордекай.

– Верно, – я кивнула ему. – С точки зрения нравственности. Вот веская причина не делать этого. Плюс – не забываем о пробитой голове.

Я уже говорила, что я безответственная. Справедливости ради замечу, что моя мать была ничем не лучше, но со мной-то в итоге все путем… с учетом обстоятельств.

– Так или иначе, тебе нужно остановиться, – я повернулась к Дейзи. – Тебе нельзя ввязываться ни во что противозаконное. Сама знаешь. Держись подальше от неприятностей.

Рот ее приоткрылся, а глаза расширились – как будто перед ней стояла самая слабоумная персона на свете.

– Денни должен мне двести баксов. С тем, что у нас уже есть, мы могли бы достать сыворотку Голлуму.