Книга Изменившая судьбы, страница 50 – Шеннон Майер

Насколько мне было известно, Гранит так и не заметил пропавшие купюры. Конечно, зачем кому-то красть человеческие деньги? Здесь мы ничего не могли сделать с ними, разве что развести огонь, да толку от этого — ноль.

Спустя три дня после «побега» Ферн, настала моя очередь сражаться с Гранитом, один на один, без свидетелей. Он использовал свою связь с землей, а мне приходилось пытаться использовать только свое оружие. Можно подумать, у меня был выбор. Я по-прежнему не могла дотянутся до того кружащегося зеленого шара, который было так просто увидеть с закрытыми глазами. Но нет же, боль пронзала меня каждый раз, и, о да, я предприняла достаточно попыток, чтобы узнать об этом больше.

Положительная сторона отсутствия моих сил заключалась в том, что чем дольше я рассматривала сигнальный знак, оставляемый Гранитом на земле, тем легче мне становилось не только замечать, но и предсказывать, что он собирался сделать. Например, когда зеленое свечение усиливалось, я знала, что он собирается устроить землетрясение, а когда оно светлело и вращалось, кругом быстро вздымались горы. Таким образом, в то время как я не могла дать ему отпор, я безошибочно предугадывала его действия и уклонялась от любых приготовленных мне неприятностей.

— Черт возьми, как ты это делаешь? — проворчал Гранит, вытирая пятнышко крови в месте, куда попал камень, который я поймала древком копья и послала обратно, как в бейсболе.

— Это будет мой маленький секрет, — улыбнулась я и протянула ему руку. Он лишь отмахнулся.

— Я не настолько слаб, чтобы быть не в состоянии самостоятельно встать. — Но встав, он начал шататься, и я положила его руку себе на плечо.

— Ты уверен в этом?

— Ха, посмотрим какой стойкой ты будешь, когда получишь камнем по черепушке.

Улыбнувшись, я сморщила нос.

— Черепушке?

Он махнул рукой.

— Иди, поешь чего-нибудь. Встретимся через час.

Ловко вращая своим копьем, я сложила его пополам, оставляя его половины свободно свисать по бокам, острием вниз. Копье висело так, будто было частью моего тела, никогда не мешая мне на пути, во время передвижений или борьбы, и всегда под рукой в нужный момент. Я сжала две половины пальцами, гадая, как часто моей матери приходилось работать с оружием. Ее копье оставалось в моей комнате, выжидая времени, когда я стану достаточно опытной, чтобы использовать его.

Гранит будто прочитал мои мысли.

— Она не была так хороша, как ты. Она никому не хотела причинять боль, постоянно колеблясь; это и сделало ее уязвимой.

Его глаза встретились с моими, и мне показалось, что он хотел еще что-то добавить. Возможно, теперь он знал больше, чем во время нашего последнего разговора о маме. Напряжение между нами возрастало: вопросы, оставшиеся без ответа, страхи, скрытые во тьме на гране просветления.

Я открыла рот, чтобы спросить его, нет, потребовать его рассказать мне все, что он знает.

— Гранит, моя мама...

В комнату вбежали три Эндера, неся на руках еще одного. Он был бледен, но я узнала Оукли.

— Что случилось?! — рявкнул Гранит, подбегая к ним.

Оукли разразился кашлем, и из его рта полилась струйка крови.

— Он с восточного фронта.

Как будто это что-то могло объяснить. Эндеры пристально посмотрели на меня. Видимо, я не должна была знать, что случилось с Оукли.

Я побежала помочь им, но Гранит движением руки остановил меня.