Книга Изменившая судьбы, страница 64 – Шеннон Майер

— Да, думаю, чем быстрее, тем лучше.

Боль не может быть хуже той, с которой я сталкивалась, когда пыталась достичь сил земли.

Смит мурлыкал под нос, напевая, пока смешивал и взбалтывал. Кактус сидел на табуретке и крутился по кругу, опустив голову. Как ребенок, которому наскучили взрослые разговоры.

— Ты никогда не повзрослеешь, не так ли?

Мой вопрос остановил его вращение.

Его глаза блестели от невысказанного смеха.

— Едва ли. Они не настолько против полукровок, и это работает на меня. Я прихожу и ухожу, когда мне захочется, и у меня не так уж много дел.

— Ты имеешь в виду никаких, кроме влезания в неприятности, — сказал Смит с улыбкой. Улыбка увяла, когда он посмотрел на меня.

— Ладно, вам двоим придется подержать ее для лечения.

Смит встал передо мной с хрустальным флаконом в руке. Дым сочился из горлышка сосуда, и запах серы наполнил мои ноздри. Я сморщила нос.

— Никто не должен меня держать.

— Вы, Эндеры, всегда считаете, что можете со всем справиться. Но есть правда, которую знают все целители. Лечение раны более болезненный процесс, чем ее получение. Когда вы лечитесь, вы знаете, что вам нужно сознательно предпринять шаги, чтобы все прошло правильно. Когда же вы получаете рану, то с ней всегда связано какое-либо сильное чувство. Страх. Гнев. Страсть. Такие эмоции скрывают боль при получении ранений; вот почему многие обращаются за помощью до того, пока рана начнет гнить. К этому времени уже тяжелее все будет исправить, — его глаза встретились с моими, и у меня появилось чувство, что он говорит не только о моих костях.

— Я могу с этим справиться, — я вздернула подбородок.

— Я не смогу держать ее, — сказал Кактус. — Меня вырвет на нее от запаха этого тоника.

Отлично, минус один друг.

И все же Эш положил руки мне на плечи.

— Мне приходилось испытывать на себе их милосердие. Поверь, ты захочешь, чтобы тебя кто-нибудь держал.

Смит поднес пузырек к моим губам, но дым, исходящий от жидкости, заставил меня крепко сжать зубы.

— Пей залпом. Если выплюнешь, мы заставим тебя выпить новую дозу.

Тухлые яйца и толстый слой древесного дыма обволокли язык, и я поперхнулась, но смогла удержать мерзкий тоник внутри. Затем он поступил в кровоток.

Никогда термин «жечь внутренности» не имел такого точно значения. Мои вены пульсировали с высокой температурой, жар которой шел вдоль нервных окончаний через мышцы и кости, как будто все мое тело макнули в кипящую воду, а сама жидкость проходила через все мои внутренности. Я боролась с желанием выгнуть спину, стараясь сохранять ее ровной, лежа на кровати, но это было очень, очень трудно. Слезы брызнули из глаз, поскольку мое колено начало восстанавливаться.

Крепко сжимая зубы, я искала на чем сосредоточится, чтобы приземлить себя. Кактус стоял у противоположной стены, спиной ко мне, содрогаясь всем телом — трус. Смит уже отвернулся за чем-то другим.

Что оставляло Эша.

Я схватила его за предплечья, поскольку огненный спазм промчался через меня, и начала хватать ртом воздух.

— Это быстро пройдет, просто дыши.

Я уставилась на него, проследив глазами форму его лица. Темно-золотые ресницы, еле заметный шрам возле левого глаза, настолько слабый, что я не заметила его прежде; резкая линия челюсти, уши, плотно прижатые к голове, у левого на вершине была зарубка, возможно, он получил ее вместе со шрамом около глаза. Я должна была спросить его. Глубоко вдохнув, я почувствовала жар вокруг моего больного колена. Полные губы, идеальные зубы и сильный профиль, нос с небольшой горбинкой на переносице, видно, другая рана. Со свистом выдохнув, я почувствовала, как температура начинает спадать.