Книга Мечты о морозе, страница 15 – Келли Сент-Клэр

Деревня всегда помогала мне смотреть на жизнь в перспективе. Худые, обветренные люди вокруг меня одеты в свободные брюки и туники, испачканные сажей от дыма и пепла. Но они счастливы. Дети бегают между телегами и повозками в босоножках, с распущенными волосами, визжат, когда их ловят.

Один мальчик спотыкается и падает передо мной. Я приседаю. Его возраст около одной перемены. Я протягиваю руку, чтобы поставить его на ноги, когда он выхватывает руку и хватается за нижнюю часть моей вуали. Я протягиваю руку вперёд и хватаю вуаль перед его рукой, а затем разжимаю его пальцы другой рукой.

Я поднимаю глаза.

Деревня перестала шуметь, все люди смотрят на нас в ужасающем молчании. Из соломенной постройки выбегают женщина с мужчиной и бегут в мою сторону. Я отпускаю руку мальчика, и женщина хватает его, стараясь держаться как можно дальше от меня.

Мужчина опускается передо мной на колени.

— Милосердная Татума, пожалуйста, не причиняй вред моей семье. Я приму любое наказание от их имени, — он умоляет меня.

У него деревенский акцент, буква «р» перекатывается в его словах. Частные наставники вбивали в меня это, и я знаю, что придворных учили тому же в дворцовых классах.

Они худощавые, явно работяги, судя по усталой сгорбленности их плеч. Такое произошло со мной впервые. Так много людей наблюдает.

Мужчина всё ещё стоит на коленях. Его жена прижимается к мальчику и плачет. Если мне нужно было напоминание о страхе, который внушала моя мать, это было оно. Слово Татум было непреложным, а я была следующей в очереди.

Я кладу руку на плечо мужчины. Он как минимум на три перемены старше меня или так выглядит.

— Он маленький мальчик и не знал, что правильно. Я не собираюсь причинять вред твоей семье, — говорю я. — Как тебя зовут?

— Турин. Я Турин, — заикается он.

— Что ж, мистер Турин, возвращайся к своей жене и сыну. Никакого вреда не было причинено, — говорю я.

Потребовалось время, чтобы уйти. В конце концов, я ухожу, немного опечаленная после того, как они выражают мне бесконечную благодарность и желают всяческих благ и долголетия. Маленькая девочка, может быть, другой их ребёнок, приблизилась с маленьким тортом, от которого я вежливо отказалась. Одно из моих самых сильных избиений произошло после того, как мать застала меня за употреблением деревенской еды.

Дома меняются, когда я приближаюсь к дворцу, в большинстве случаев они сделаны из Каура — знак богатства и положения в Осолисе. Непосредственно за границей дворца находятся дома из Каура, у которых только крыши сложены из соломы. Эти обители принадлежат самым богатым жителям деревни — таким, как Сатумы, и их помощникам, которые следят за обеспечением продовольствием, ресурсами и регенерацией в течение ротаций.

Оландон ждёт меня во внешних садах, когда я прохожу через неохраняемую стену на территорию дворца.

— Ты была в деревне, — говорит он.

— Была, — с улыбкой говорю я.

Было редкостью, когда я не проводила там хотя бы часть дня.

— Тебе тоже следует пойти.

Оландон вздрагивает. Помимо способности моего брата искренне любить двор, это был единственный вопрос, в котором мы были не согласны. Он не мог понять, чем деревня так привлекала меня. Он приходил раз или два по моему настоянию, но я знала, что он делал это с неохотой и отвращением. Он также ненавидит, как при дворе меня высмеивают за визиты в деревню. Этот смех никогда не беспокоил меня, потому что насмешки — единственная причина, по которой мать разрешает мне ходить в деревню. Она безмерно этим наслаждается. Но поскольку я также получаю удовольствие от тренировок и походов туда, я не теряю из-за этого сон.