Книга Мечты о полете, страница 26 – Келли Сент-Клэр

Мужчины наблюдали за происходящим во время разминки. Я встречаю взгляд Осколка, а затем поднимаю глаза на Лавину.

— Алзона уходит, — говорю я. — Осколок, думаю, будет лучше, если ты возьмёшь на себя организацию остальных боёв.

Осколок кивает.

— Лёд, отведи Алзону и Кристал обратно к Трюкачу. Не дай этому мужчине увидеть их на выходе.

Лёд прыгает вверх и вниз, глаза сверкают. Сейчас он в самом активном состоянии, в каком я его видела.

— Так сгодится?

Я бросаю торопливый взгляд на Алзону. Она просто ещё раз кивает. Её смиренное поведение меня беспокоит. Обычно она такая сильная. Что сделал Блейн, чтобы заставить её так бояться?

— Остальные будут драться и стараться вести себя нормально, насколько это возможно. Если кто-нибудь спросит, Алзона была больна.

Если нам повезёт, Блейн уйдёт раньше, чем узнает правду.

Алзона, Кристал и Лёд уходят, а остальные пытаются вернуться к обычному порядку вещей.

— Наконец-то, — говорит Вьюга. — Мы можем выбрать свои матчи.

Осколок бросает на него язвительный взгляд.

— Ошибаешься. Я могу их выбрать.

Я оставляю им их работу, а сама начинаю разминку. Отсутствие Алзоны не проходит незамеченным. Со скамьи Трюкача было брошено несколько заинтересованных взглядов, когда Осколок начал договариваться о наших поединках.

Осколок подходит после разговора с Трюкачом.

— Сомневаюсь, что ты обрадуешься, но я хочу, чтобы ты заранее знала, что это была договорённость Алзоны, и этот соперник близок к твоему уровню. Если ты будешь сосредоточена, ты победишь.

Я прищуриваю глаза и жду.

— Грех.

— Нет!

Я задыхаюсь, замахиваюсь на него, хотя это не его рук дело. Он отпрыгивает.

— Через два боя.

Я продолжаю растягиваться, пыхтя. В моём животе зародилось беспокойство. Грех постоянно шутит, но я видела его в яме. Он смертельно опасный противник. И мне не совсем комфортно находиться в непосредственной близости от него. Одно дело — смеяться над его шутками и заигрывании с другой скамейки. Другое дело, когда мы соприкасаемся кожей.

Начинается следующий бой. Я пробегаюсь по своей стартовой стратегии, зная, что, скорее всего, мне придётся адаптировать её в ходе боя. Я могу быть уверена, он сделает то же самое.

— Твоё лицо, — раздается мягкий голос позади меня.

Я поворачиваюсь к Шквалу, который занимается растяжкой.

— Что? — спрашиваю я и наблюдаю, как он краснеет.

С тех пор как я поцеловала его в щёку, стало ещё хуже.

— Твоё лицо выдает тебя, — говорит он. — Ты показываешь, что собираешься делать. Это то о чём ранее говорил Осколок. Он использует это, чтобы предугадать твои движения. Остальные из нас не настолько быстры, чтобы это имело значение. Но не Грех. И я уверен, он знает, что ты это сделаешь.

Я возвращаюсь к растяжке, обдумывая его слова. Почему я не подумала об этом? В этом есть смысл. Я никогда не сражалась без вуали, поэтому сокрытие эмоций никогда не было проблемой.

Моё сердце начинает колотиться, когда раздаётся предупредительный колокол. Как обычно, я иду вокруг Клеток к двери, проходя мимо скамейки Трюкача. Его люди окликают меня. Не в унизительной форме — дружелюбно. Перед ними стоит Грех. Он кланяется и жестом приглашает меня войти первой.

— После тебя, Принцесса.

— Не могу дождаться, когда увижу это!

Я качаю головой в сторону Трюкача, который гогочет от радости.