Книга Мечты о пламени, страница 69 – Келли Сент-Клэр

Я поняла, что в жизни есть нечто большее, чем месть. Я также усвоила, что, когда ты не воспринимаешь картину целиком, ты совершаешь ошибки. Я хочу медленно оторвать голову от тела убийцы. Я хочу услышать крики преступника. Я хочу править Осолисом на своих условиях. Я хочу исцелить свой народ, исправить свой мир и править справедливо.

Я очень сильно хочу всего этого.

Но собираюсь ли я игнорировать гражданскую войну, чтобы броситься с головой в то, о чём потом буду жалеть? Пожертвую ли я собственным счастьем ради достижения этих целей?

Нет, если я могу помочь.

— Я понимаю, что это значит для тебя, — продолжает он. — Носить вуаль ужасно, и я каждой частичкой своего существа желаю, чтобы был иной путь. Но разве ты не видишь, что это будет значить для нашего народа? Твоего народа? Ты нужна им, чтобы быть Татум, а чтобы быть Татум, ты должна носить вуаль. Они не должны знать, что у тебя голубые глаза. Ты не можешь показывать этим… — он ищет нужное слово и с шипением произносит его, — чужеземцам своё лицо.

За мной распахивается дверь. Я не пытаюсь повернуться, только Джован ступает так легко. Воздух между мной и братом напряжён. Как я могу напомнить ему о его месте и одновременно показать, что ценю его мнение?

— Если бы это зависело от тебя, — начинаю я, подчёркивая первое слово, — что бы ты велел мне сделать?

— Останови эту дурость. Ограничь количество знающих людей теми, кто уже знает. Держи свою особенность в секрете. Немедленно возвращайся в Осолис, — он хмуро смотрит на Короля Джована. — И займи своё законное место в качестве Татум. Вуаль должна остаться. Это досадная жертва от твоего имени…

Джован нарушает молчание:

— Досадная!

Я издаю стон и оглядываюсь через плечо, безмолвно умоляя его не шуметь. Он смотрит на меня и скрещивает руки, выпрямляясь во весь рост.

— Я согласна с тобой, отчасти, — говорю я. — Но я также считаю, что к большей части проблем можно применить один принцип, а именно: мы должны учиться на ошибках прошлого. Мать построила свою жизнь на секретах, и теперь, когда фундамент ослаб, существует опасность, что всё здание рухнет вокруг неё. Мало того, её страх перед разоблачением высосал Осолис досуха — независимо от того, каковы были её первоначальные намерения. Советуешь ли ты последовать мне за ней по этому пути?

Я подхожу к Оландону, стараясь не касаться его.

— Я ещё во многом пытаюсь разобраться, но я знаю, что если я буду несчастлива, то и Осолис, в конечном счете, будет несчастлив, — слова Джована, сказанные прошлой ночью, звучат у меня в голове. — Эти два фактора связаны между собой. Они применимы к любому правителю, — интересно, что думает об этом Джован. — Я не могу быть счастлива с вуалью. Я попробовала жизнь без неё, и, если я смогу найти какой-нибудь способ жить без неё, я это сделаю.

Взгляд Оландона ожесточается.

— Мать была права. Ты уничтожишь Осолис, — говорит он с горечью в голосе.

Мои плечи опускаются, когда он проталкивается мимо меня.

— Прости, что тебе пришлось выслушать это, — тихим голосом говорю я.

Я с усталой улыбкой поворачиваюсь лицом к Джовану.

— Ему тяжело это принять, — объясняю я.

И это действительно так. Тяжелее, чем я думала раньше. Я говорю о том, что мир Татум рушится до основания, но, по мнению Оландона, мои действия разрушают неустойчивые связи, за которые он цепляется. Ему, наверное, кажется, что он по-прежнему в Оскале.