Книга Соль и волшебный кристалл, страница 16 – Эбби-Линн Норр

– К девяти? – Мне очень хотелось обиженно надуть губы. – Так поздно?

– У меня завтра вечером хоккейный матч.

Я повеселела.

– А давай я приеду и поболею за твою команду? Мы ведь сможем уехать с катка вместе?

– Ты серьезно? – Похоже, мое предложение его обрадовало и изумило. – Ты правда готова смотреть, как компания мальчишек-переростков будет полтора часа гонять по льду резиновую штуковину?

– Конечно. Это же канадское национальное помешательство! Маленькой я пару раз ходила смотреть, как папа играет. Мне нравилось. Хоккей вообще динамичное зрелище.

– Ну хорошо. Только мне надо приехать на каток заранее, сразу после работы. Обратишься к Адаму?

– Конечно.

– Может, позовешь и Майру тоже?

Я обещала так и сделать. Мы поцеловались на прощание. Взбежав наверх, я постучалась к маме. Никто не ответил, и я зашла внутрь.

– Мама?

Комната ожидаемо оказалась пуста, но на краю кровати лежала бумажка с рисунком. Я взяла ее и улыбнулась. Мамино сообщение предназначалось исключительно для меня и легко поддавалось расшифровке. Я смотрела на рыбку, которая плыла в волнах и улыбалась. «Пошла поплавать в Балтике» – вот что это значило.

* * *

Последний раз я ходила на хоккей лет десять назад, когда отец был еще жив. И теперь, подойдя к прямоугольному зданию без окон, я несколько минут просто стояла и смотрела на него и только потом зашла внутрь. За дверями катка пахло сосисками, жареной картошкой, резиной и какими-то химикатами. К прилавку с едой выстроилась очередь, а за ней виднелись двойные металлические двери, из-за которых доносились крики и удары клюшек об лед. Не так уж сильно этот каток отличался от канадских, разве что за прилавком продавали в числе прочего квашеную капусту, а надписи везде были на польском.

Я отстояла в очереди, купила горячий шоколад и через металлические двери вышла к трибунам, размышляя, найдется ли местечко. Зрителей набралось немного, трибуны оказались полупустые, и я с легкостью устроилась в центре ряда над площадкой, чтобы все видеть. Села на холодную скамью, сдула пар с шоколада и стала высматривать Антони.

Не то чтобы я увлекалась хоккеем – я вообще ни от какого вида спорта не фанатею. Но разговоров на эту тему так или иначе не избежать, а если уж выбирать, то лучше хоккей, просто потому, что его очень любил папа. Антони я высматривала на льду несколько минут, а правила игры вспоминала даже дольше. Большинство игроков, высокие, длинноногие, как и положено, в шлемах, носились туда и сюда быстрее молнии, так что отыскать Антони было непросто, пришлось внимательно разглядывать игроков на скамейке запасных во время замен. Наконец я его углядела – у него на майке значился номер 88 – и стала следить за ним на льду.

Я быстро поняла, что Антони сильный игрок, но это для меня не стало откровением. А вот что удивило – это мощная, почти хищная энергия его движений. Такого я не ожидала. Антони был милый, мягкий и серьезный, а этот игрок – агрессивный, дерзкий и напористый. Он то и дело тыкал соперников локтем, толкал, прорываясь сквозь защиту соперников, и орал на них и на судью. Никто из его команды не проявлял подобной агрессии – во всяком случае, я этого не заметила. Поведение Антони сильно меня озадачило, и я стала наблюдать за ним, а не за игрой, в оба глаза.