Книга Проклятый мастер Гуэй, страница 114 – Яо Син

– Не танцую, а исполняю техники цигун. Тебе бы тоже не мешало. Если собираешься долго жить, но о себе не позаботишься, то проживешь всю жизнь, словно больной старик. И пилюли я уже давно не ищу. Один уважаемый мной лекарь сказал, что пилюлями можно излечить болезнь, но никогда не заполучить бессмертие.

– Расскажи наконец, что тебе дал У Кай? – вновь полюбопытствовал Ми Хоу.

– Два иероглифа, – решил поделиться Гуэй. – Один из них «Кай».

– Так он написал твое имя? – опустив руки, ошарашенно спросил Ми Хоу.

– Вероятно.

– Если первый иероглиф «Лун», значит, это правда оно! Лун К…

Не успел Ми Хоу произнести имя полностью, как Гуэй дал ему затрещину.

– Я же просил не произносить мое имя.

– А бить-то зачем? – потер больной затылок демон.

– Ты меня не щадишь, так зачем мне щадить тебя?

– Так я же не со зла, – обиженно выпалил Ми Хоу.

– Если бы со зла, то одним подзатыльником не отделался бы.

– Про́клятый Гуэй… – пробормотал себе под нос Ми Хоу.

– Но спасибо, – смягчившись, поблагодарил его про́клятый мастер и широко улыбнулся.

Теперь он знает свое имя!

– Надо было мне догадаться так разделить твое имя на два иероглифа, – сожалел о потерянной возможности Ми Хоу.

– Мастер, – обратился к нему Сяо Ту, – скажите, а почему вы перестали быть мечником? – вспомнил он сказанное мастером в деревне.

– Вот же любопытный, – процедил Ми Хоу. – Я что тебе говорил о прямолинейности?

– Ты прав, – выдохнул Гуэй. – Когда-то я давал клятву быть защитником Поднебесной. Но мое решение изменило одно событие. Притом случилось оно даже не со мной.

Расправив рукава и заведя руки за спину, он рассказал:

– Когда я был полон идей и желания истребить все зло, я каждый день пропадал за тренировками и книгами. Одним из первых я пробудил дух своего меча. Мне принадлежал «Сковывающий льдом реки», а брату У достался «Разверзающий громовые небеса». Это были два меча из пяти. Еще были «Неугасающее пламя», «Рев дикого зверя» и «Рассекающие воздух крылья». Последний принадлежал монаху, имени которого я тоже не помню. Зато помню историю этого меча, когда он принадлежал Цао Чэну. Благодаря этой истории, я догадался о том, что брат Ма владеет артефактом, способным заточить духов. Не знаю, учел ли брат Ма итог, постигший Цао Чэна, приручившего демонов. Цао Чэн был почти что святым. И этот артефакт, как гласит легенда, он получил от самого Желтого Императора. Вот только даже почти святой не смог с ним справиться. В один день все заточенные в ловушку демоны вырвались, поскольку артефакт больше не смог в себя вместить. Оказалось, Цао Чэн был настолько преисполнен идеей искоренить зло, что вовсе не спал, а только упражнялся и сражался. Он забыл о балансе. В каждом ян есть инь, в каждом инь есть ян. И, если посмотреть на эти части, они совершенно равноценные! А значит, искоренить зло невозможно, как и искоренить добро. Можно лишь поддерживать баланс. Как бы нам ни хотелось, мир не может существовать ни без зла, ни с одним лишь злом. И если так, то какой смысл мне оставаться мечником? Чтобы в какой-то день мое тело так же, как и тело святого Цао Чэна, разорвали самые лютые демоны? Когда я это осознал, то поклялся себе больше меч в руки не брать.

Сяо Ту не нашелся с ответом. Он знал много разных историй и легенд о мечниках и героях Поднебесной. И вовсе был не готов к тому, что только что услышал. Зато Ми Хоу, как и всегда, легко подобрал слова: