Книга Песнь бездны, страница 114 – Эмма Хамм

– «Враг», – прошептал он, и слова внезапно хлынули потоком. – Так мы описываем опасных, враждебных созданий. Существ, которые пожирают все на своем пути. «Враг» в том же смысле, в каком вы зовете злобных существ демонами.

Она нахмурилась:

– Тебя с рождения назвали врагом своего народа?

– Нет, моя калон. – Положив пальцы ей на затылок, он притянул ее к себе, чтобы соприкоснуться с ней лбами. С такого расстояния он мог ее вдыхать. И надеяться, что сейчас он не разрушит все, что между ними сложилось. – Меня назвали врагом твоего народа.

Он почувствовал, как она вздрогнула, и ее дрожь отдалась в его теле. Он знал, что это значило.

Пожалуй, впервые со дня их первой встречи Аня поняла, что ей полагалось его бояться. Он был создан как оружие, и всю его жизнь это оружие было направлено против людей. Дайос убил больше ахромо, чем кто-либо из ундин. И он наслаждался этим.

Даже сейчас он без малейшего сомнения убил бы еще одного. Удовольствие и радость, которые ему приносили их страдания, никуда не делись. Он хотел чувствовать металлический вкус их крови в воде. Ему нравилось наблюдать за ужасом в их глазах, когда его когти впивались в их тела и жизнь покидала их.

Но Аня? Ее он убивать не хотел. Он хотел, чтобы она была в безопасности и так далеко от его жестокости, чтобы та вообще ее не касалась.

Он услышал, как она сглотнула. Что-то в ее горле щелкнуло, предупреждая его.

– Ты тысячу раз называл меня «калон». Если все ваши имена имеют значение, то что значит это?

Сказав ей, он обнажил бы свою душу. Открыл гораздо больше, чем готов был сказать. Потому что это было особенное слово. Дайос видел лица других ундин, когда его произносил. Они-то знали, что оно значит.

Он почти решил не говорить ей. Сохранить секрет подольше, потому что для всех вокруг, а теперь и для нее, он был зверем. Оружием. Животным, которое атаковало того, на кого покажут, в любой момент. От макушки до кончика хвоста он был монстром и убийцей.

Но Аня приподнялась и посмотрела на него сверху вниз, придерживая его руку на своей щеке, и все вокруг растворилось. Все крики. Все существа, которых он убивал сотнями, и все жизни, которые он погубил, совершив ошибку. Все исчезло.

Осталась только она.

Дайос погладил ее большим пальцем по щеке, обвел контур ее нижней губы. Черный коготь навис над ее ртом, но в ее глазах не возникло ни капли испуга.

И это дало ему силы тихо сказать:

– Это особенное слово. Оно предназначается редкой жемчужине, которую находишь лишь раз за всю жизнь. Оно значит внутреннюю красоту. Душу, которая светится внутри кого-то с такой силой, что это можно увидеть снаружи.

– Дайос, – прошептала она, широко распахнув глаза.

– Я ненавижу твой народ. – Ему нужно было, чтобы она это понимала. – Я продолжу их убивать. Я буду сражаться, пока мое тело не испустит дух и не лишится последней конечности. И это никогда не изменится.

– Я знаю.

– Твой народ отвратителен. От этих ваших уродливых пальцев ног до противного белого цвета, окружающего зрачки. Все в вас тошнотворно, а на ваши тела жутко смотреть.

На ее губах появилась мягкая улыбка.

– Да, ты уже это говорил.

Запустив пальцы ей в волосы, он притянул ее обратно к себе:

– Но в тебе я не вижу уродства.

– Разве?

– Как я могу? У тебя волосы цвета солнца в безоблачный день. От твоей улыбки весь океан вокруг меня становится теплее. Когда я касаюсь тебя, твоя душа говорит с моей, словно я знал тебя сотню предыдущих жизней, и что-то во мне, о чем я давно забыл, хочет зарыться в тебя, велит мне держаться крепче за изгиб твоей талии, сохранить в груди чувство, которое расцветает, когда ты рядом. Моя душа хочет оставить тебя со мной и никогда не отпускать.