Книга Ассистентка Злодея, страница 80 – Ханна Николь Мерер

– Бенедикт знал, что ящик попадёт ко мне. Знал, что Блэйд украдёт дракона, заказал цепь, а предатель притащил её в замок. – Он пнул цепь, вспышка ярости плеснула магической силой во все уголки двора, ища любую возможность убить. – Он со мной играет.

И добавил жёстко и холодно:

– Но я выиграю и насажу его голову на вертел.

И с этими словами он вновь устремился к замку, полный самых зловещих намерений. Он надеялся, что Бенедикт доволен своими скромными достижениями, потому что цепь его побед должна была вот-вот прерваться.

Злодей потёр шею, чувствуя, как на ней стягиваются его собственные оковы, и улыбнулся. Он уничтожит все клочки надежды, какую питают Бенедикт и его сподвижники. И посмотрит, как они разбегаются от надвигающейся смерти.

Бенедикт стал первым, кто назвал Тристана чудовищем, и не могло быть в жизни ничего приятнее, чем напомнить королю, что именно это означает.

Эви

– Вот он! Вот Злодей! – верещала Джейн Фэйрмонд, привлекая внимание немногочисленных селян на площади.

Был торговый день, на улицах толпились продавцы с тележками. Высоко над ними развевались, сияя на солнце, разноцветные блестящие отрезы ткани от русалок из Лавандовых морей. Запах свежего хлеба, может, и не такого, как у Эдвина, но тоже отличного, щекотал нос.

Но спокойствие разбили вопли насчёт босса – в выходной. Теперь нужно было устраивать целое представление.

– Рисунок Злодея?

Чтобы не вызывать подозрений, приходилось изображать ужас. Все в королевстве знали, что у Злодея есть последователи, которых тоже считали злобным отродьем. Эви решила взвизгнуть, увидев плакат, – и почти взвизгнула, но тут увидела сам портрет, или что там художник пытался изобразить.

Человек с плаката «Разыскивается» был не просто старый, а древний. Нос совсем не похож, волосы тоже, сразу по многим критериям, начиная с того, что их окутало пламя. Язык раздвоенный, как у змеи, а борода привела Эви в восторг: она была такая длинная, что занимала весь низ листа.

– А есть ещё? – У неё глаза слезились от стараний спрятать улыбку. Закашлявшись, она пояснила: – Не хотелось бы забыть лицо предателя.

Джейн кивнула, одобрительно поблёскивая глазами, и достала ещё один кошмарный плакат. Эви собиралась вставить его в рамку и повесить над столом босса.

– Благодарю. – Она шмыгнула носом, утирая воображаемые слёзы. – Такой урод.

– Не переживай, Эви. Однажды Славная Гвардия изловит предателя и остановит все его злодеяния! – воскликнула Джейн и так стиснула плакат, что он смялся.

– А какие именно злодеяния? – невинно спросила Эви.

Джейн поражённо отпрянула:

– Эванджелина, как ты вообще можешь такое спрашивать? – Она драматически прижала руку к груди, будто собралась падать в обморок. – Его злодеяния слишком чудовищны, чтобы говорить о них.

Ага, теперь понятно.

– Ни одного назвать не можешь, да?

Джейн скрестила руки на обширном бюсте.

– Разумеется, могу! Просто мне хватает здравомыслия не говорить о таком. – Джейн сверкнула глазами, будто хотела вырвать плакат у Эви. – Ты работаешь-то только милостью короля Бенедикта. При Злодее ты бы, небось, вовсе работы не имела.

– Всё так, Джейн. Всё так. – Эви мудро кивнула и отошла, прежде чем Джейн разглядела улыбку, которую Эви больше не могла сдерживать. Она направилась к центру, где толпы меньше… ммм, толпились.