Книга Баллада ворона, страница 7 – Эмма Хамм

— Все прошло не очень хорошо, да? — спросил Лоркан.

— Ничего не изменилось, если ты об этом, — ничто не изменится. Она не могла касаться его дольше пары минут в день. Они не могли править вместе, как должны были, и это не беспокоило его.

— Он все еще пытается.

— Он так говорит, — буркнула она.

— Не говорит. Я видел, как он старается. Он не забыл, и он не даст тебе гнить как лебедю вечно, Айслинг.

Она не знала, была ли согласна. Бран, хоть и был отвлечен, казалось, интересовался в побеге от ответственности, а не в помощи ей. В его природе было отказываться от всего, что нужно было делать как королю. Он не хотел эту роль, и хуже было, что ее вручили ему силой.

Айслинг покачала головой.

— Я не могу оставлять их так, как он. Я понимаю, что дворы фейри требуют его присутствия, и что ему нужно быть в мире смертных, чтобы найти решение с проклятием, но слуа кто-то нужен. Если нас обоих не будет, они распоясаются. Даже сейчас они удерживают свои разумы нитью, которую я восстанавливаю каждое утро.

— И этот «кто-то» — должна быть ты?

Кто-то должен был вести себя по-взрослому. Айслинг хуже всего подходила для этого. Она знала, как заботиться о детях, но не о взрослых фейри.

Когда люди старели, они ждали помощи других. Они думали, что им обязаны оказывать помощь, где бы они ни были, как бы ни жили. Дети всегда принимали доброту как искреннее чувство.

Слуа были как дети, которыми она восхищалась в мире людей. Они благодарили ее, кланялись, когда она входила, они даже шептали, что она была известной Туата де Дананн, которая благословила их своим вниманием. Они желали того же, что и взрослые: роскоши, уважения, чести.

И они не понимали, что она была проклята как они.

— Ах, — тихо проурчал Лоркан. — Ты переживаешь, что больше не интересуешь его.

Она обычно отрицала бы эмоциональную привязанность к другому. Бран проник под ее щит, и теперь она не знала, как убрать его.

Айслинг зашуршала перьями.

— Он все еще заинтересован, но… не знаю. Я не могу описать ощущения, когда я вижу того, кем, — она сделала паузу, — восторгаюсь, похожим на человека, пока я такая.

— Тебе не нужно описывать это мне. Я жил с этим много лет.

Она посмотрела на друга.

— Ты же не…

— Ты? — Лоркан рассмеялся, его голос разнесся над прудом. — Никогда. Конечно, кто-то был до тебя, глупая. И она была милой.

— Милой? Вряд ли я слышала, чтобы ты хоть кого-то звал милым.

— А она была, — его взгляд стал далеким, словно он смотрел в прошлое. — Ее волосы были медными, как огонь, а глаза были зелеными как трава. Только она привлекла меня.

Айслинг подплыла ближе.

— Что с ней случилось?

— Не знаю. Я увлекся ведьмовством, пришлось покинуть деревню, где я рос. Она осталась с отцом, тот придерживался традиций. Больше я ее не видел.

Она слышала такие истории от многих ведьм. Люди видели в них опасных существ, которые могли им навредить. Многие ведьмы жили одиноко. Они желали тьмы, чтобы их одиночество не побеспокоили.

Тишина затянулась между ними. Айслинг не знала, что сказать, да он и не хотел ничего слушать. И она дала ему миг тишины, а потом озвучила другую тревогу:

— Слуа слышат шепчущий голос, — сказала она. — И зовут его Кэрман.

— Первая ведьма?

— Та самая.

Лоркан сел, строго на нее посмотрел и заорал:

— Кэрман — опасная новость, ведьмочка. Если это правда…