Книга Лощина, страница 16 – Агата Кристи

— Не припомню. Он такой незаметный… Кажется, немного чудаковат.

— Эдвард очень милый человек, и я его очень люблю!

— Пусть будет так. Мне жаль терять наше время на разговоры о нем! Какое нам дело до всех этих людей? Они — не в счет!

— Иногда, Джон, я вас просто боюсь, — тихо произнесла его спутница. — Вы меня боитесь, Генриетта? Меня? Что вы хотите этим сказать?

Очень удивленно он уставился на нее.

— Вы удивительно слепы, Джон!

— Слеп?

— Да. Вы ничего не понимаете, ничего не видите, ничего не чувствуете! Мысли и чувства других до вас просто не доходят.

— А мне кажется, все наоборот.

— Договорились! То, на что вы смотрите, вы действительно видите. Но это все! И больше ничего! Вы — как прожектор. Сильный свет освещает точку, которая вас интересует, все остальное остается погруженным в глубокую тьму.

— Но объясните же, что все это значит?

— Это опасно, Джон! Опасно для вас! Вам кажется, что все вас любят, что все желают вам добра. Например, Люси.

— Люси меня не любит? — Он был поражен. — А я ее всегда очень любил!

— С чего вы взяли, что и она вас любит? Я в этом совершенно не уверена. А Герда, Эдвард, Мидж и Генри? Откуда вы знаете, какие чувства они к вам питают?

— Мне гораздо важнее чувства Генриетты! Вот в вас я уверен!

Он взял ее руку, она ее отняла.

— В этом мире, Джон, нельзя быть уверенным ни в ком!

— Генриетта, этому я никогда не поверю! Я уверен в вас так, как уверен в себе. То есть… — он вдруг замолчал.

— Что вы сейчас хотели сказать, Джон?

— Вы знаете, меня сегодня преследует одна фраза, какая-то идиотская фраза: «Я хочу домой!» Это лезет мне в голову сегодня весь день, и у меня нет ни малейшего представления, что это может значить.

Медленно и тихо она сказала:

— Вы, должно быть, о чем-то думали…

Он резко ответил:

— Нет, ни о чем я не думал, совершенно ни о чем!

За обедом Генриетта сидела рядом с Дэвидом. Об этом ее попросила Люси. Она никогда не распоряжалась, не командовала, она всегда только очень скромно просила.

Сэр Генри изо всех сил старался развлечь Герду, и небезуспешно. Джон слушал, что ему говорила Люси; он пытался уловить смысл ее неоконченных фраз, и это занятие его забавляло. Мидж болтала Эдварду, мысли которого, казалось, были очень далеко, что-то бессвязное.

Дэвид бегло рассматривал присутствующих, сильными пальцами непрерывно кроша хлеб. В «Долину» он приехал очень неохотно. Ни сэра Генри, ни Люси он раньше не видел. В Британской империи ничего не вызывало его одобрения, и он ничего стоящего не ожидал увидеть и в имении сэра Генри. Эдвард, которого он знал, казался ему дилетантом, эту породу он презирал. Столь же снисходительно Дэвид дал оценку оставшимся гостям. Дамы — Мидж, Генриетта и жена доктора — ничего не стоят: в черепной коробке у них пусто. А сам доктор Кристоу — один из тех модных шарлатанов, которые делают карьеру в великосветских салонах. Все они — не люди, это — куклы, марионетки! Как жаль, что он не может показать им, как невысоко ставит их. Все они достойны презрения.

Последнюю фразу он повторил про себя три раза, и это принесло ему некоторое облегчение.

Генриетта очень старалась выполнить поручение Люси, но добилась весьма посредственных результатов. Короткие ответы Дэвида были до крайности нелюбезны. Тогда она решила прибегнуть к испытанному методу, который уже применяла в аналогичных случаях, чтобы развязать язык у молодых молчаливых людей. Она знала, что Дэвид любит хвастаться своими познаниями в области музыки. Она с умыслом высказала догматическое и заведомо несправедливое суждение об одном из современных композиторов.

План удался. Дэвид поднял голову, повернулся к ней, посмотрел ей прямо в глаза и возмущенно заявил, что она не знает даже основ этого вопроса. Он проглотил наживку, и Генриетта со смирением полного профана до конца обеда терпеливо слушала его лекцию о современной музыке. Люси Эндкателл улыбалась.

— Вы действительно великолепны! — сказала она, взяв Генриетту под руку по пути в гостиную. — Что нам теперь делать? Играть в бридж или в невинные игры?

— Думаю, Дэвид воспримет как личное оскорбление ваше предложение сыграть в загадки.

— Наверное, вы правы. Тогда бридж! Я убеждена, что он покажется Дэвиду более достойным занятием. Для него это будет прекрасный случай лишний раз показать свое превосходство.

Играли на двух столах. Генриетта, объединившаяся с Гердой, играла против Джона и Эдварда. Она предпочла бы другое распределение игроков: Герду следовало бы изолировать не только от Люси, но и от Джона, однако это сделать не удалось. Джон пожелал играть именно против Герды.

Генриетта скоро почувствовала, что атмосфера накаляется. Она очень хотела бы, чтобы выиграла Герда, которая и в отсутствие мужа была средним игроком. Джон бывал иногда излишне доверчив, но играл хорошо, а Эдвард играл превосходно. Напряжение нарастало» и только одна Герда его не чувствовала и о нем не догадывалась. Партия ее развлекала, при помощи Генриетты с легкостью разрешались трудные ситуации. Генриетта практически играла за нее.

Джон с трудом сдерживал раздражение, иногда делая жене замечания.

— Ну зачем ты играешь трефами, Герда?

Генриетта немедленно ответила:

— Она все сделала правильно, Джон. Это единственный выход.

Когда игра закончилась, Генриетта со вздохом сказала:

— Мы выиграли, но это не принесет нам больших доходов!

— Только этого и не хватало! — воскликнул Джон. Генриетта хорошо знала этот его саркастический тон. Она подняла голову, взгляды их встретились, и она опустила глаза.

Все встали из-за стола. Генриетта подошла к камину, Джон, улыбаясь, последовал за ней.

— Обычно вы не следите так внимательно за игрой своих партнеров, — заметил он. Генриетта спокойно ответила:

— К сожалению, это было заметно. Наверное, это достойно обсуждения — так стремиться выиграть?

— Сознайтесь, что вы старались помочь выиграть Герде и, стараясь ей помочь, вы не останавливались даже перед обманом!

— Вы довольно грубо высказываетесь, но это так!