Книга Позолоченная роза, страница 2 – Эмма Хамм

Мембраны раскрылись на миг, когти на местах соединения задели потолок, сбили часть трав на пол. Он пошел вверх по лестнице, покачивая длинным хвостом.

Амичия считала удары своего сердца от сотни до нуля. Один из Жути уже проверил этот погреб, и она могла выжидать тут.

Но ее отец был где-то там. Может, его уже схватило существо, и она его больше не увидит.

Слезы выступили на ее глазах, а потом капли покатились по лицу, как того хотело ее сердце. Она могла больше не увидеть его. Что ей делать? Из семьи у нее был только он. Только ему было дело до того, жива она или счастлива. Он перевязывал ее разбитые коленки и слушал ее болтовню о фейри в саду.

Нет, она не могла оставаться тут. Но если она уйдет, то будет уязвима, и они смогут схватить ее и утащить в свой замок, обернуть такой же, как они. Но она не могла сидеть в этом углу, где пряталась в детстве, пока все, кого она любила, сражались с монстрами из их кошмаров.

Амичия встала на четвереньки, выползла из укрытия между бочками. Каждое движение казалось громким, словно она била по сковородам и кастрюлям.

«Я здесь, Жуть! Приходи и найди меня».

Она стиснула зубы.

«Будь смелее», — ее отец не растил дочь боящейся мира. Он растил ее решать проблемы, думать над ситуацией. А не столбенеть от страха.

Она встала, отряхнула длинную юбку, поправила белый фартук, сдвинувшийся на бедрах. Она потеряла платок, которым убирала волосы с лица.

Амичия потерла ладонями руки, озираясь в погребе в поисках того, что могла взять с собой. Того, что даст ей хоть немного защиты. Помочь могла только сковорода, висящая на стене. Верная сковорода ее матери, на которой она часто готовила, пока не заболела.

Со сковородой в руке Амичии стало спокойнее. Ее словно вел дух матери. Вес тянул руку вниз, но это не имело значения. Она могла взмахнуть сковородой и, может, оглушить существо. Она хотя бы одного одолеет, пока они не сделают ее монстром.

Она прошла к спиральной каменной лестнице, заглянула за угол и поднялась. Чтобы не шуметь, она смотрела, куда ступает. Ее мягкие туфли шуршали по полу, она едва улавливала этот звук.

Когда она добралась до двери, ведущей в дом, Амичия глубоко вдохнула и прижала ладонь к дереву цвета карамели.

— Осторожнее, — шепнула она себе. — Тихо.

Амичия склонилась ближе, приоткрыла дверь. В брешь стало видно, что комната за ней разгромлена.

Стол, где они с отцом завтракали каждое утро, был разбит пополам и лежал на боку. Ножки стула валялись на полу, отброшенные в сторону. Огонь в камине давно угас, и комната была серой и холодной.

Как долго она пряталась? Солнце уже село, но казалось, что она пряталась всего минуты. Или вечность.

Сглотнув, она открыла дверь до конца. Ее дом был пустым и разрушенным. Маленькая кровать в углу, где она спала, превратилась в перья и обрывки ткани. Гобелен ее матери был растерзан у кровати. Разбитые тарелки и чашки украшали пол, словно кусочки истории, разбитой у ее ног.

Ее дом пропал.

Она стояла среди развалин и закрыла глаза. Она помнила, какой была комната. Теплый огонь трещал в углу, рядом с ним папа работал над новым изобретением. Тихое щелканье шестеренок и его смех, когда что-то срабатывало, как он планировал. Вкусный суп на плите и хлеб в печи. Ни один монстр не лишит ее воспоминаний.