Книга Боевой маг при эстелийском дворе, страница 105 – Екатерина Бакулина

– Как ты? – спросила я.

– Живой, – чуть хрипло ответил он, немного поднял правую руку. – Пальцы только не двигаются.

И я по глазам, вижу, что ему страшно – что если это навсегда? Лес все еще пытается улыбаться, но выходит так себе. Он только проснулся и не может знать наверняка, насколько все серьезно.

– А ты их чувствуешь? – спросила я.

Он чуть поджал губы, задумался. Потом осторожно вытащил левую руку. Тут локоть и предплечье пострадали сильно, но пальцы меньше. Он попытался сжать. Пальцы двигались, но пока не сгибались до конца.

Главное – двигались все же…

Лес чуть выдохнул – хоть что-то.

Попытался потереть одной рукой другую, хотя скрюченными пальцами сложно.

– Да, пальцы чувствую. Прикосновения чувствую, и еще чешется немного, словно кожу стягивает. Думаю, это хорошо.

Я кивнула, взяла его за руку, погладила тоже.

– Твоя бабуля сказала, что проклятием только обожгло, – сказала я, – но ничего не зацепилось. Проходить будет долго, возможно шрамы останутся, но в целом подвижность должна восстановиться. Если чувствительность есть, то нормально. Конечно, придется какое-то время тебя из ложечки покормить. Ты меня после лича кормил, теперь я тебя. Думаю, не так долго все это. Ты вчера даже дышал тяжело, со свистом, – я чуть провела рукой по груди. – А сейчас ровно. Значит, восстановление идет.

Видела, как Лес на мгновение зажмурился. Все хорошо.

– Что ж, – сказал он почти бодро. – Тогда думаю, пока стоит потренироваться все делать левой, она быстрее отойдет.

И тут же попытался меня обнять. Вышло неуклюже, и я прям почувствовала как где-то под ребрами у него от резкого движения кольнуло, он вздрогнул.

– Осторожно! Хватит! – я невольно засмеялась. – Болит?

– Да ничего, – Лес покачал головой. – Но… слушай… Эвору-то мы кокнули?

Я приподнялась на локте, глядя на него.

– Да. Его можно больше не бояться. Ты справился.

Поцеловала осторожно.

Потом мы еще лежали, я рассказывала, как тут все прошло, он мне…

Потом к нам заглянула горничная, принесла воды умыться, а после – завтрак.

И все же, Лесу все это давалось страшно нелегко. Он все пытался делать сам, но сам никак не мог. Разве что немного воды в лицо плеснуть левой рукой, но дальше этого не выходило. И что бы он ни говорил и как бы ни пытался рассказывать, что все хорошо, но его это смущало и задевало очень сильно. Тем более, что на ноги встать он мог и даже голова почти не кружилась, так что больным Лес себя не ощущал. Ощущал болезненно-беспомощным.

Он пытался левой рукой взять ложку… хоть булку с корицей взять. И не выходило, пальцы не слушались. Он поджимал губы, упрямо пытался снова.

– Хватит, Лес. Давай я помогу. Надо лишь подождать пару дней и будет проще.

Он кивал, соглашался, но потом упрямо пытался снова.

– Подожди… я попробую еще.

В конце концов, булку ему удалось кое-как подхватить, и он немного успокоился. Хоть что-то. Только после этого сдался, согласился, чтобы я покормила его кашей.

– Давай, Лес. Ты же помнишь, как было со мной? За маму, за папу, за Вилфрида Маклина…

Он все же заулыбался.

И все бы ничего, но потом пришла бабуля, и Лес, как ни странно, напрягся снова, а ведь я думала, что с ней будет наоборот, она его еще в детстве из ложечки кормила. Но нет… Он разом выпрямился, сел ровнее, на ложку в моих рука глянул так, что я все поняла и отложила.