Книга Военный инженер Ермака. Книга 3, страница 72 – Михаил Воронцов

Карачи лежал на ворохе медвежьих шкур, его узкие глаза блестели от веселья. Напротив, скрестив ноги, сидел Кум-Яхор — бывший шаман вогулов. Лицо его, изборождённое глубокими морщинами, хранило выражение мрачной сосредоточенности. Между ними стоял низкий столик с остатками трапезы: вяленая оленина, лепёшки из ячменной муки и берестяной туесок с кумысом.

— Ну, рассказывай же, как тебе удалось обмануть смерть? — Карачи, улыбаясь, откинулся на шкуры. — Твои вогулы бросили тебя в реку связанным! А ты выжил! Сидел под водой так долго, что все решили — утонул шаман, пошёл кормить речную нечисть.

Кум-Яхор молчал, глядя на пляшущие языки пламени. Его жилистые руки лежали на коленях неподвижно, будто вырезанные из тёмного дерева. Наконец он произнёс глухим голосом:

— Помогли духи предков.

Карачи расхохотался.

— Духи предков! — выдохнул он сквозь смех. — Ну и хитер же ты, старый шаман! Не иначе с шайтаном в разговоре побывал. Много чудес я видел. Но чтобы духи так явно вытащили человека со дна реки — такого ещё не бывало!

Шаман тяжело взглянул на мурзу. Его глаза скользнули по узорчатым стенам шатра, по развешенному оружию — саблям, лукам, колчанам. Вдали завыл волк, ему ответила стая. Кум-Яхор поёжился, хотя в шатре было тепло.

— Я умею долго задерживать дыхание, — медленно заговорил он. — Этому научил меня ещё в юности старый шаман Ырг-Торум. Он велел нырнуть в священное озеро за камнями силы, что лежали на дне. С тех пор холод мне не страшен. Когда другие кутаются в меха, я могу идти босиком по снегу и купаться в ледяной воде.

Карачи прищурился. Он налил себе кумыса, сделал большой глоток.

— Но даже со всей твоей закалкой нельзя так долго не дышать, — сказал он. — Времени прошло столько, что оленя можно было освежевать и мясо изжарить. А ты всё не появлялся.

Кум-Яхор помолчал, затем махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху.

— Река там делает излучину, — сказал он. — Под водой я доплыл до камышей. Нашёл стебель потолще, раскусил его, выплюнул сердцевину и дышал через него, как через трубку. Только кончик торчал над водой, а в зарослях его не различить.

Карачи снова залился смехом. Он хлопал себя по коленям, раскачиваясь, слёзы выступили у него на глазах.

— Ах ты, старый лис! Через камышинку! Вот что значит шаманская хитрость. И долго ты так просидел?

— Пока стемнело, — ответил Кум-Яхор. — Вогулы решили, что я остался на дне навсегда, и ушли. Я выбрался на берег, когда луна зашла за тучи. Отогрелся у костра на охотничьей заимке и ушел к вам.

— Что-то ты снова не договариваешь, — с улыбкой покачал головой мурза. — Сомневаюсь, что через камышинку можно так долго дышать. Скорее всего, кто-то из твоих людей, догадываясь, что тебя могут утопить, заранее бросил тебе на дно какую-нибудь трубку потолще камышинки. Привязал ее к камню и бросил, а ты на дне ее и нашел. А вот через нее, если терпеть холод, уже получится дышать. Не может быть, чтоб у тебя не осталось друзей среди вогулов, даже когда ты поссорился с племенем! Не мог ты ими не обзавестись! Ну да ладно, не буду требовать от тебя раскрыть все секреты. Хахаха!

— Расскажи ещё что-нибудь, — затем попросил Карачи, устраиваясь поудобнее. — Правда ли, что можно в зверя обратиться?

— Это разговор не для весёлых вечеров, — покачал головой Кум-Яхор. — Духи не любят, когда о них болтают попусту.